Юрий Дрюков - Российские истории. Служение. Любовь. Рыцарство

Самозваная Елизавета II, находившаяся уже в Риме, получает от Орлова письмо с приглашением приехать к нему в Пизу, и она принимает это предложение.

Перед отъездом, прощаясь с аббатом Роккатани, она подарит ему золотую шкатулку, в которой будет лежать небольшой белый камень в золотой оправе с несколькими рубинами. На камне будет выгравирован ворон.

Арестованный осенью 1774 года Пугачёв скажет: «Я не ворон, я воронёнок, а ворон-то ещё летает».

15 февраля самозванка, прибывшая в Пизу под именем графини Силинской, будет встречена с царскими почестями.

Для того, чтобы арестовать её и вывезти в Россию, Орлову понадобится всего неделя. Будет разыгран спектакль, в котором Таракановой позволят сыграть роль будущей Императрицы. В её честь проведут манёвры российского флота, за которыми она будет наблюдать с адмиральского корабля. Стоявший рядом с ней Алехан, которого, после возведения на трон, она обещала осчастливить и сделать своим мужем, вскоре незаметно удалится.

И этот адмиральский корабль повезёт в Россию не будущую императрицу, а узницу Петропавловской крепости. Туда же будут доставлены её вещи, среди которых в чемодане окажутся семь пар пистолетов, в том числе одни маленькие.

От пленницы, в обмен на освобождение, потребуют «прямой подлинной истории» и данных о том, кто и когда сочинял подложные завещания. Допрос последует за допросом, но если Пугачёв признался, что он казак, а не Пётр III, то Тараканова не признается ни в чем!

Взамен этого она напишет Екатерине очень доброжелательное письмо: «кончим дело дружелюбно, и вы, наверное, найдёте во мне человека, который употребит остатки жизни своей для изъявления вам благодарности. Мне нет нужды в законах, ибо я ничего не имею в России, меня не знают, и я никого не знаю… Елизавета II».

«Экая каналья!» – в гневе назовёт Екатерина эту женщину, которую она считала обычной польской побродяжкой, и которая уже не выйдет из крепости. Здесь она умрёт и здесь «глубоко в землю» будет похоронена.

А дальше возникнет легенда об её смерти, запечатлённая на полотне Константина Флавицкого, и легенда об её жизни, рассказанная в повестях и романах – о жизни Княжны Таракановой, хотя она сама никогда не называла себя этим именем…

Алехан же, после ареста Таракановой, поспешит покинуть Италию. То ли его предупредили, то ли он сам почувствовал опасность и не захотел быть «от сообщников сей злодейки застрелену или окормлену ядом».

В России он будет скучать по Корилле и даже позовёт её приехать в Россию. Сама Екатерина будет активно этому содействовать, считая его возлюбленную «экстраординарным поэтическим созданием». Но приезд не состоится.

Пройдёт несколько десятков лет и Корилла посетит Россию. Её образ послужит прототипом романа Жермены де Сталь «Коринна или Италия». Роман будет восторженно читаться по всей Европе. Множество почитателей будет у него и в России. Доходило даже до того, что многие московские Екатерины перекрестили себя в Коринны, прослышав, будто оба эти имени происходят от одного греческого корня.

В начале XIX века имя Коринны стало в России нарицательным для одарённой женщины с возвышенной душой. Так прозвание «Северной Коринны» укрепилось за Зинаидой Волконской – «царицей муз и красоты»…

Екатерина очень хотела, что бы Алехан и её новый фаворит – Григорий Потёмкин стали добрыми друзьями. Но ни у того, ни у другого такого желания не оказалось.

А потому Алексей Григорьевич в возрасте 40 лет просит, из-за расстройства здоровья, отставить его от всех должностей и освободить от государственной службы.

Указом от 12 Марта 1776 г. Екатерина повелела Кабинету «определённый гр. А. Орлову секретный пенсион по 25 т. руб. на год, да, сверх оного, полное со 2 Декабря прошлого 1775 г. по генерал-аншефскому окладу жалованье, т. е. по 4682 р. 27 1/2 коп., а обоего по 29.682 руб. 17 1/2 коп., производить ежегодно и впредь ему, гр. А. Орлову-Чесменскому, по смерть его».

Причём этот пенсион в 25 тысяч рублей был назначен ещё в далёком 1766 г.

Орлов уедет в Москву уже в роли опального вельможи.

В письмах к друзьям он очень приветствовал семейную жизнь. «Не надобен клад, когда у жены с мужем лад; а гораздо хуже аду, когда нет ладу». Правда при этом отмечал, что «они нам худо верят; что нам часто очень дорого стоит вольность свою терять».

В 1782 году он все-таки и сам решил покончить с холостою жизнью.

Предварительно Алексей обратился за согласием на брак к императрице и получил от нее письмо: «и не осталось мне кроме того, что желать вам всякого счастия и благополучия в принятом вами намерении…»