Альфонс Ламартин - История жирондистов Том I

С этого дня язык прений переменился. Шпагу заменил кулачный бой. «Это глупцы, плуты, подлецы!» — кричит Марат, указывая пальцем на Гранжнева и его друзей. «Я требую от тебя, — возражает Гранжнев, — чтобы ты сказал, какое имеешь доказательство моей подлости!» Трибуны принимают сторону Марата и поднимаются с места, осыпая жирондистов проклятиями. Среди шума и взаимных оскорблений госпожа Ролан, вызванная Конвентом для очной ставки со своим обвинителем Виаром (который и донес Шабо о соглашении), появляется у трибуны.

Появление на сцене женщины, соединяющей в своем лице красоту и обаяние ума, немедленно дисциплинирует Собрание. Госпожа Ролан объясняется с простотой и скромностью обвиненной, уверенной в своей невинности, и пренебрегает другими способами поражения своего обвинителя, кроме блеска истины. Виар, уличенный в бесстыдстве, молчит. Рукоплескания служат оправданием госпоже Ролан и местью за нее. Все встают и склоняются при ее проходе. «Взгляни на этот триумф! — шепчет Марат Камиллу Демулену, сидящему близ него. — Праю, трибуны, остающиеся холодными, народ, который молчит, умнее нас». Сам Робеспьер с презрением отнесся к смешной интриге, задуманной Шабо, и в последний раз улыбнулся красоте госпожи Ролан.

Жирондисты в свою очередь решили бросить вызов якобинцам, предложив изгнать с французской территории всех членов дома Бурбонов, и в первую очередь герцога Орлеанского. Это предложение, высказанное Бюзо и поддержанное Луве, несколько дней волновало Конвент и клуб якобинцев и после процесса короля оказалось отсрочено в отношении герцога Орлеанского. Цель жирондистов была двоякой: с одной стороны, они хотели приобрести доверие партии насилия, льстя страстям народа; с другой стороны, хотели бросить подозрение в тайной поддержке будущей королевской власти герцога Орлеанского на Робеспьера, Дантона и Марата. Петион, Ролан и Верньо, кажется, имели еще и другую мысль: запугать якобинцев относительно участи герцога Орлеанского и сделать из его изгнания предмет переговоров с Робеспьером, чтобы взамен добиться уступки в виде сохранения жизни короля.

Все эти бессильные диверсии не уменьшали, а только отвлекали народный гнев, который постоянно возвращался к Тамплю. Пока назначенные Конвентом комиссары выполняли здесь миссию, возложенную на них декретом, Роберт Ленде, депутат от Эра, зачитал второй обвинительный акт. После того как решили самый вопрос о процессе, стали спорить о возможности апелляции. Жирондисты настаивали на такой возможности. В этом мнении они нашли поддержку у немногочисленных членов Конвента: не принадлежа ни к одной из двух партий, они хотели отнять у республики возможность пролития крови, которую считали себя не вправе проливать и к которой республика вовсе не чувствовала жажды. Их речи, встречаемые саркастическими и угрожающими возгласами с трибун, терялись среди общих воплей, но должны были впоследствии найти почетный для себя отголосок в остывшем настроении самого народа.

Бюзо, подавая голос за смертную казнь, также протестовал против возможности апелляции. «Вы поставлены между двух огней, — сказал он своим товарищам, — если вы откажете в апелляции, то против вас восстанут департаменты; если допустите, то встретите протест в Париже и убийцы попытаются без вас зарезать жертву. Но то, что злодеи могут умертвить Людовика XVI, не делает нас виновными в этом. Честные люди! Дайте по совести ваше мнение о Людовике и выполните таким образом свой долг!»

Робеспьер обвинил жирондистов в желании длить опасность, затягивая процесс. Он воскликнул в заключение: «Граждане, великую истину произнес тот человек, которой говорил вчера, что вы идете к роспуску Собрания! Нужны ли вам другие доказательства, кроме этих рассуждений? Не очевидно ли, что процесс ведется не столько против Людовика XVI, сколько против малого числа притесненных патриотов? Хотят сохранить тирана, чтобы противопоставить его бессильным патриотам. Изменники! Нет места в республике, в котором бы они нас не позорили! Они истощают государственную казну, чтобы распространять свои оговоры! Они нарушают тайну переписки, чтобы задерживать патриотическую корреспонденцию! И они же кричат о клевете! Да, без сомнения, граждане, существует проект унизить и, быть может, распустить Конвент. Он существует, этот проект, не в народе, не среди тех, кто, как мы, всем пожертвовал свободе, но среди десятков двух интриганов, которые двигают все эти пружины, хранят молчание, воздерживаются от обнародования своего мнения о последнем короле, но глухая и гибельная деятельность которых производит все смуты, какие нас волнуют. Однако утешимся! Добродетель всегда была в меньшинстве на земле…