Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Купецкая палата ведалась в Посольском приказе, что указывает на ее назначение служить торговым помещением для иноземных купцов. В одном документе эта палата названа каменной. По книге 1626 г. Купецкая палата представляется обширным и красивым зданием. Строить Купецкий двор надо было «вскоре до приезду купетцких людей розных государств». Купецкий двор окружали деревянные лавки. В 1626 г. было велено вокруг Купецкого двора поставить низкие каменные лавки. [775]

Несколько иной вид имел Гостиный двор, построенный для приезда купцов из других городов. Существовал особый «ряд на Гостине дворе», где торговали всякими «сурожскими товарами», т. е. по преимуществу шелковыми тканями, привозимыми из Турции и Персии. Кроме того, в Китай—городе на том же Варварском крестце стоял Устюжский Гостиный двор. Позади него находилось место, «что ставились на нем арменя и греченя». Это повелось с отдаленной древности, когда армянские и греческие купцы составляли крупный контингент торговцев, приезжавших в Москву из иноземных стран. В XVII в. армяне стали селиться и останавливаться за пределами Китайгородских стен, в позднейшем Армянском переулке. Греческие же купцы как особая прослойка торговых людей постепенно теряли значение в московской торговле. В Китай—городе находился Английский двор, принадлежавший английской компании. Он стоял поблизости от церкви Максима Исповедника на Варварке, где и теперь заметны старые строения, входившие в состав более нового дома. По старой памяти двор называли Юшковским, по имени купца Юшки (Юрия) Урвихвостова, а не Юрия Траханиотова, как думал Гамель. [776]

В Китай—городе, а может быть, уже и за его стенами, находились также Литовский и Армянский дворы, как можно судить по распоряжению о маршруте сибирских цариц и царевичей. От Гребенской церкви на Лубянке они должны были ехать «полым [пустым] местом мимо Пречистые Гребенские и мимо Литовского двора (а в ту пору Литовской двор и Армянской не затворяти)» к Ильинскому крестцу, а оттуда к Фроловским воротам. [777]

Громадное торговое значение Москвы четко показано в записях приходо—расходных книг Дорогобужского Болдина монастыря о покупке в Москве различных товаров. За один только год монастырь закупил в Москве 2 фунта перцу, 10 фунтов серы горючей, 1000 сапожных гвоздей, некоторое количество четок, образ на золоте. [778]

Значительное количество лавок и погребов были каменными. На Гостином дворе каменные лавки стояли на каменных погребах. «А на Гостине дворе, – читаем в книге 1626 г., – лавкам велели быть по—прежнему, а погребом каменным, что под каменными лавками, к городу х Кремлю лицом, велели быть, покамест столбы каменные, как было до московского разоренья». [779]Деревянные лавки и скамьи иногда просто именовались «шалашами».

При переустройстве 1626 г. обращалось внимание на порядок в городских рядах. Поэтому торговцы различного рода съестными припасами и мелочными предметами были переведены в другие места, подальше от больших улиц, чтобы они «больших улиц и площадей не займывали». Запрещено было также торговать котлами вне Котельного ряда с угрозой за нарушение этого запрета «чинить наказанье». Торговцам мелким щепетильным товаром предписано было торговать «мелким щепетинным товаром, приносом, а рубленых ящиков не делать» и пр. [780]Все эти постановления не были новинкой. В большинстве случаев они опирались на более старую практику, как это видно из описания Китай—города, сделанного Маскевичем в начале XVII в. Вся крепость застроена домами, частью боярскими, частью посадскими, а более лавками, пустых мест мало. «Трудно вообразить, какое множество там лавок: их считается до 10 000. Какой везде порядок; для каждого рода товаров, для каждого ремесленника, самого ничтожного, есть особый ряд лавок, даже цирюльники бреют в своем ряду». На рынке, по словам Маскевича, стояло до 200 извозчиков; за грош извозчик скачет как бешеный и поминутно кричит во все горло: «гис, гис, гис». [781]Предупредительный крик извозчиков, воспринятый Маскевичем, как «гис», это был обычный извозчичий окрик: «берегись!».

Торговые места в Китай—городе ценились очень дорого. В 1604 г. торговый человек Гостиной сотни продал пол—лавки в Москотильном ряду за 47 рублей. В 1608 г. за половину лавки в том же Москотильном ряду платили 75 рублей. [782]

О московских торговых рядах дает представление еще один любопытный документ, составленный незадолго до разорения Москвы, в 1606–1607 гг. Это – расходная книга Денежного стола Разрядного приказа. В ней содержатся заметки о различного рода покупках в московских торговых рядах. В Оконничном ряду купили фонарь, в Тележном ряду – телегу, в Свечном ряду – 300 сальных свечей, в Коробейном ряду – новгородскую коробью и дубовый ящик и т. д.