Владимир Жириновский - Языческая цивилизация

В современной науке понятие «язычество» предпочитают заменять более конкретными и, как считается, более точными категориями. Такими как: 1) политеизм или по-русски многобожие; 2) шаманизм от эвенкийского шаман (саман) – возбуждённый (исступленный) человек; 3) анимизм от латинского «душа» – одухотворение сил и явлений природы;

4)

тотемизм от индейского «тотем» – «его род», вера в кровную близость и сверхъестественную связь данной родовой группы людей с каким-либо видом животных, растений или природным явлением.

В русский язык термин «язычество» перекочевал из цер – ковнославянского (старославянского) языка. Произошёл от «языцы» – народы. В древности народы различались по языкам: «один народ – один язык» (Бытие: 11:6). Множество народов – «языцы».

Отношение

К язычеству менялось от эпохи к эпохе. От резкого не – приятия, через осмысление, к признанию на равных с другими мировоззренческими и культурологическими феноменами человечества.

Толковый словарь великорусского языка

В.И. Даль (XIX в.) дал очень своеобразную трактовку язычеству. Он считал его «идольством» от слова «идол». Идола Даль представил как «изваянье мнимого божества». И даже в более выразительных аналогах – «истукан», «пагода», «кумир», «болван» (т. 2, с. 8).

Далее расшифровал язычество как «идолопоклонство», обожание природы или истуканов вместо Бога. Для Даля язычник – это непременно идолопоклонник, кумирник, обожатель земной природы, болванов и истуканов (т. 4, с. 675).

В общем-то всегда корректный и вдумчивый аналитик, в трактовке язычества Даль зарекомендовал себя агрессивным проповедником традиционной для всех мировых религий линии. Не просто неприятие язычества, а борьба с ним. Причём использование наиболее зубодробительной формы в этой борьбе – разоблачения язычества как конкурента ортодоксальной религиозности.

ХХ век

Позднее под язычеством стали понимать многообразные явления. От религиозных верований и обрядов до праздников первобытных народов (культ предков, магия, фетишизм) и целых религиозных систем народов Древности: индо-иранцев, египтян, ассиро-вавилонян, греков, римлян, кельтов, скандинавов, славян и др.

Академик Б.А. Рыбаков

В работе «Язычество древних славян» трактовал понятие «язычество» на примере его славянского варианта как часть огромного общечеловеческого комплекса первобытных воззрений, верований, обрядов, идущих из глубин тысячелетий и послуживших основой всех позднейших мировых религий. Рыбаков подчёркивал, что нет более туманного и неопределённого термина, чем «язычество». Возникнув в церковной среде, он первоначально означал всё дохристианское и нехристианское. Им покрывалась ведическая гимнография Индии, литературно обработанная мифология классической Греции, годовой цикл славянских или кельтских аграрных обрядов, шаманство сибирских охотников.

По мнению Рыбакова, никак нельзя разделять такого обособления и вычленения христианства из общей системы древних религиозных представлений и считать, что христианство с его верой в загробный мир, его магией молитв и обрядов, архаичным календарным циклом является антитезой язычеству. Резкое противопоставление язычества христианству, считал Рыбаков, ведёт нас к церковной проповеднической литературе, но не имеет ничего общего с истинным положением вещей и даже с наукой о религии.

При всём несовершенстве и расплывчатости слова «язычество», лишённого научного терминологического значения, но крайне широкого и полисемантического, Рыбаков считал вполне законным обозначение им того необъятного круга спорных вопросов, которые входят в понятие первобытной религии: 1) магия, 2) анимизм, 3) пандемонизм, 4) прамонотеизм, 5) дуализм и т.п. Многообразному, разнородному комплексу вполне соответствует многообразный в своём наполнении термин – «язычество». Нужно только отрешиться от его узкого церковного понимания и помнить о его полной условности.

В какой мере допустимо говорить о собственно славянском язычестве? Его можно понимать как сумму тех религиозных представлений, которые христианство застало в VI-X вв. на славянских землях. Но можно понимать и как поиск особой, славянской специфики этих представлений. Первый подход был бы чисто описательным и при фрагментарности источников не дал бы никакой исторической картины. Второй подход до крайности сузил бы проблему и совершенно не коснулся бы её сущности. (См. Б.А. Рыбаков. Язычество древних славян. Электронный ресурс.)