Василий Лифинский - Музыкальные вечера в Дахау. «Променад» по аппельплацу и лагерштрассе

Необходимо помнить эти сравнительные данные, прежде всего потому, что в западной историографии и публицистике наблюдается тенденция к пересмотру итогов Второй мировой войны и непреложной истины, что война была порождена самим Западом (и, в частности, наметилась негативная тенденция к «новому прочтению толерантного и гуманного отношения» нацистской Германии к советским военнопленным и к резкому преуменьшению числа их жертв).

В ходе международного судебного процесса в Нюрнберге установлено: на 30 ноября 1942 года в германской военной экономике было занято 7 млн иностранцев, включая военнопленных. В 1943 году в Германию дополнительно завезено 1,5–2 млн иностранных рабочих, в 1944 году – 900 тыс. В ходе перекрестного допроса генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы Фриц Заукель уклонился от ответа на вопрос, какое количество иностранных рабочих было завезено в годы войны в Германию и сколько военнопленных было вовлечено в обслуживание германской военной экономики. Однако он вынужден был подтвердить, что к концу войны в Германии оставалось 5 млн иностранных рабочих, не считая военнопленных.

Общее число погибших остарбайтеров и военнопленных в нацистской Германии трудно поддается даже приблизительному подсчету. Массовая гибель советских военнопленных в ноябре – декабре 1941 г. и январе – феврале 1942 г. от голода, болезней, ранений стала обычным явлением во всех лагерях, созданных военным командованием Германии. Так, в начале ноября 1941 г. в заранее подготовленный для размещения людей Берген-Бельзенский лагерь доставили 14 тысяч советских военнопленных. В первые дни там ежедневно умирало по 70–80, а в последние дни ноября – по 150 человек. К началу весны 1942 г. лагерь почти полностью вымер.

Даже в Освенциме смертность среди советских военнопленных в первые месяцы 1942 года превзошла по численности смертность среди еврейских заключенных.

«Из 230 000 всех пленных англичан и американцев в течение всей войны умерло 8348 человек, или 3,6 %. Смертность советских военнопленных составляла 57 %» (Streit Christian, Keine Kameraden, p. 293).

Со времен победоносной войны вермахта на Западе в нацистских лагерях находилось множество военнослужащих европейских стран. Поскольку они были европейцами, а не советскими «недочеловеками», их содержали практически в идеальных условиях. Военнопленные получали регулярную помощь от Красного Креста, переписывались с родными. Проблем с питанием военнослужащие европейских стран также не испытывали: «Их шкафчики были полны еды, а плитки шоколада они просто не успевали съедать»… В некоторых лагерях имелись даже площадки для занятий физкультурой и теннисные корты, а также парк для прогулок, обнесенный, правда, колючей проволокой. И уж чтобы никто не мог упрекнуть Германию в невыполнении международных законов и обычаев войны, верховное командование вермахта (ОКВ) выделяло деньги на специальное обучение слепых британских военнопленных (Шнеер А. Плен).

«Изображение больших каникул» (Imagesdes Grandes Vacances) – именно так назвал свой фотоальбом, посвященный почти пятилетнему пребыванию в немецких лагерях, бывший французский военнопленный Франсис Амбриер. Для большинства западных военнопленных пребывание в плену оказалось именно такими «каникулами», куда более безопасными, чем пребывание на фронте, что подтверждает соответствующая статистика (Ambriere F. – Paris, 1950).

Когда в этот «маленький рай» привозили советских «недочеловеков», западные пленные испытывали настоящий шок. Кто бы мог подумать, что столь «цивилизованные и благородные немцы» могут так поступать с людьми?

Из свидетельских показаний француза Поля Розена на Нюрнбергском трибунале: «Я не могу рассказывать здесь обо всех этих несчастных русских, выживших в Раве-Русской, не испросив разрешения Трибунала воспроизвести здесь страшное зрелище, представшее перед всеми нами, французами, которые находились осенью – зимой 1942 года в концентрационном лагере в Германии, обо всем, что мы увидели, когда стали прибывать первые партии русских пленных. Что касается меня, то я присутствовал при этом зрелище однажды в воскресенье; все это казалось мне неправдоподобным. Русские шли в колонне по пять человек, держась за руки, так как никто из них не в состоянии был передвигаться самостоятельно. Они были очень похожи на бродячие скелеты.

Мы видели много фотографий концентрационных лагерей и лагерей смерти, наши несчастные русские товарищи были в таком же положении с 1941 г. Их лица были даже не желтыми, а зелеными, у них не было сил двигаться, они падали на ходу целыми рядами. Немцы бросались на них, били их прикладами винтовок, избивали кнутом. При виде всего этого французы начали кричать, и немцы заставили нас возвратиться в бараки. В лагере русских тотчас же распространился тиф, из 10 тысяч прибывших в ноябре к началу февраля осталось 2500.