Апполон Карелин - Государство и анархисты (старая орфография)

Въ средніе вѣка, и нѣсколько позднѣе, судьи приказывали пытать на своихъ глазахъ людей за то, что они по своему, а не по ихнему, вѣрили въ Христа, въ Іегову или Аллаха. Они приказывали жечь огнемъ и раскаленнымъ желѣзомъ мужчинъ, женщинъ и дѣтей, тянуть изъ нихъ жилы, ломать имъ кости, рѣзать и колоть тѣла, уродовать людей и выдумывали для нихъ невѣроятныя мученія.

Первыми негодяями на всемъ земномъ шарѣ были тогда судьи и только по тому, что ихъ называли судьями, потому, что они ссылались на законъ, эти злодѣи и сумашедшіе творили свои злодѣянія безнаказанно и насмѣхались надъ всѣмъ, что было хорошаго въ человѣчествѣ.

Современные судьи недалеко ушли отъ своихъ предшественниковъ и между ними не мало злодѣевъ и даже полусумашедшихъ, свирѣпыми или насмѣшливыми глазами посматривающими вокругъ послѣ того, какъ ни за что, ни про что они послали человѣка на долгіе годы, а иной разъ и на десятки лѣтъ, въ тюрьму.

Какъ судьи короля Филиппа испанскаго заживо погребали въ Нидерландахъ дѣвушекъ, такъ и современные судьи заживо погребаютъ въ каменныхъ гробахъ попавшихъ имъ въ лапы людей.

Судья "съ насмѣшливыми глазами", это — опаснѣйшій изъ тупоумныхъ преступниковъ. Это — нравственно помѣшанный, несчастный и, вмѣстѣ,съ тѣмъ, отвратительный маньякъ, посматривающій съ сумашедшей улыбкой на губахъ и въ глазахъ на здоровыхъ людей, которые не догадались помѣстить его для леченія въ сумашедшій домъ. Онъ радъ, что ему вручили право жизни и смерти надъ здоровыми людьми, но не можетъ совладать со своимъ сумашествіемъ, и за полные пустяки, лишь бы доставить себѣ удовольствіе взглянуть на ужасъ осужденнаго на погребеніе заживо человѣка, назначаетъ ему 10, 20,30 лѣтъ тюрьмы. Ужасъ! Сумашедшій, издѣвающійся надъ свободными и надъ схваченными и приведенными къ нему на судъ людьми!.

Среди такихъ судей неизгладимыми буквами записалъ свое имя въ исторіи цивилизаціи и въ исторіи рабочихъ союзовъ австралійскій судья Принтъ, осудившій въ 1916-мъ году 12 "Промышленныхъ рабочихъ Міра": шестерыхъ онъ заточилъ въ тюрьму на 15 лѣтъ, каждаго, пятерыхъ — на 10 лѣтъ, каждаго и одного — на пять лѣтъ. Онъ обвинилъ ихъ за то, что они были противъ войны, заявивъ, что они виновны въ заговорѣ и измѣнѣ.

Возможно, что Принтъ былъ просто сумашедшимъ, умѣло скрывающимъ свою болѣзнь субъектомъ, возможно, что онъ былъ первымъ злодѣемъ Австраліи, но интересно, что онъ и послѣ этого приговора продолжалъ судить людей, хотя и написалъ въ немъ сумашедшую фразу, что "Промышленные Рабочіе Міра" есть организація преступниковъ худшаго сорта и пристанище злодѣяній.

Судейское званіе даетъ злодѣямъ и сумашедшимъ возможность губить людей и клеветать на организаціи рабочихъ.

Левъ Николаевичъ Толстой, въ старости, былъ всецѣло проникнутъ духомъ всепрощенія, но по адресу судей и у него вырвалась рѣзкая фраза. По поводу судьи, приговорившаго человѣка къ смерти, то есть по поводу человѣка, приказавшаго убить другого человѣка, Л. Н. заявилъ: — "воръ за три рубля вещи продаетъ. Судья за нѣсколько полтинниковъ жизнь человѣческую продаетъ. Вора мы бранимъ, презираемъ, прогоняемъ, а судью мы принимаемъ и за столъ сажаемъ. Страшно. А вѣдь, уже кого въ шею вытолкать, то этого".

Какой то не очень умный баринъ заступился за судей и разсказалъ, что знакомый ему судья приговариваетъ не за деньги, что этотъ судья говорилъ ему, что приговаривать къ смертной казни непріятно.

Въ двухъ словахъ Л. Н. Толстой замѣтилъ, что этими словами какъ разъ и доказывается, что судья понималъ, что имъ дѣлается нехорошее дѣло, что именно за получаемое жалованье, за деньги онъ убивалъ людей.

Тысячилѣтіями приговариваютъ судьи людей, преступившихъ и не преступившихъ законы, къ тяжкимъ мученіямъ, а преступность и не подумала исчезнуть съ лица земли. Порожденное соціальной неурядицей явленіе нельзя устранить свирѣпостью разныхъ господъ. Зачастую, по мѣрѣ усиленія свирѣпости наказаній, увеличивалось количество преступленій.

Только въ зависимости отъ улучшенія жизненныхъ условій, уменьшается преступность. Ничего не понимаютъ въ этомъ тѣ люди съ больной нравственностью, которыхъ называютъ судьями.

Въ Америкѣ нашелся, впрочемъ, рѣдкостный судья, отказавшійся отъ этой должности. "Я усталъ отъ судопроизводственной комедіи, — заявилъ судья Джонъ Стевенсонъ. — Отправленіе того, что называютъ правосудіемъ, это комедія, которая стала для меня столь отвратительной, что я не могу болѣе участвовать въ ней.