Виктор Устинов - Украденная победа 14-го года. Где предали русскую армию?

Царские дети не знали проказ и утех юности и молодости: для них был закрыт мир знаний, и они были обречены царским двором на вечное молчание и страдания. Не случайно великая княжна Ольга в своем девичьем дневнике в 1916 оставила запись о содержании своей молитвы, которая потрясает глубиной переживаемых ею и всей царской семьи страданий:

Все письма к царю и царице перлюстрировались, а к телефону венценосной семье можно было подойти только тогда, когда прусским вельможам был известен характер предстоящего разговора. Смельчаков прорвать эту стену отчуждения между царствующей четой и окружающими их людьми было очень мало. Первым это сделал премьер Столыпин, но после его показной и трагической смерти никто больше не осмеливался на такой поступок. Начальник штаба Ставки генерал Алексеев мог рассказать царю правду о гибельном влиянии его прусского окружения на внутреннюю жизнь страны, на положение дел в армии, которая терпела страшную нужду в вооружениях и продовольствии, но даже он не стал подвергать себя риску быть немедленно отстраненным от должности, если бы заговорил с царем правдивым и смелым языком. Родная сестра императрицы Елизавета Федоровна рискнула нарушить этикет запрета и молчания, и рассказала сестре правду о гибельном на династию и страну влиянии Распутина, и предложила удалить «старца» в Сибирь, в его родное село Покровское, но в ответ она услышала гневную отповедь, поразившую ее слух резкостью и грубостью младшей сестры. Больше сестрам так и не удалось увидеться, их Двор разделил навсегда. Была отстранена от влияния на сына и мать царя, вдовствующая императрица Мария Федоровна, которой предложили покинуть столицу и жить в Киеве незаметной для общества и людей жизнью. Министром императорского двора графом Фредериксом ей был подобран пышный двор и хорошее содержание в ответ на уединение, невмешательство в дела венценосной семьи и молчание. Вдовствующая императрица Мария Федоровна любила Россию и считала себя русской, хотя и родилась датской принцессой. Когда началась война, она большую часть своего состояния отдала на нужды армии: только с 1 августа 1914 года по 1 августа 1915 года на ее средства было отправлено на фронт 400 тыс. комплектов белья, 56 тыс. теплых вещей, свыше 520 пудов табака и многие тонны самых необходимых продуктов для солдат. А в самом начале войны она организовала госпитали в Москве, Киеве и Тифлисе, подготовила два санитарных поезда на 100 и 400 человек, 5 лазаретов, перевязочный отряд, санаторий в Крыму для выздоравливающих офицеров и убежище для увечных воинов при Максимилиановской лечебнице [294]. Она пользовалась любовью в армии и среди простого народа, где ее ласково называли матушка-государыня.

Была еще одна важная причина, заставлявшая берлинских и венских политиков непримиримо бороться с влиянием великого князя на царский Двор. Николай Николаевич не допускал даже мысли о заключении какого-либо сепаратного мира с Германией и Австро-Венгрией и решительно отклонял всякие попытки следовать этому курсу. Кронпринц Германии летом 1915 года по этому поводу высказался прямо и откровенно: «Главное затруднение заключалось в том, что великий князь Николай Николаевич находится еще у власти» [295]. Весь этот год дипломаты Берлина и Вены искали пути к сепаратному миру с Россией и на этом поприще велись не менее ожесточенные схватки, чем на полях сражений. Графиня Васильчикова была лишь одной из связных императоров трех дворов – германского, австрийского и русского, искавших путь к сепаратному миру с Россией. Свои услуги враждующим сторонам для заключения мира предлагали и королевские дворы Европы, потому что война приносила бедствие всем европейским странам, даже нейтральным. 16 февраля 1916 г. шведский король предложил свои посреднические услуги стать миротворцем в конфликте воюющих стран, а датский король Христиан X, родной брат вдовствующей императрицы Марии Федоровны, побывал в Берлине и Петербурге [296], ратуя за эти же предложения. С такими же предложениями выступал и представитель правящей Гогенцоллерновской династии Германии герцог Эрнест-Людвиг, брат императрицы Александры Федоровны, в письме сестре предлагавший «начать строить мост для переговоров» [297].

Эти закулисные переговоры стали известны французскому и британскому правительствам, и чтобы удержать Россию в составе Антанты, 12 марта 1915 г. Лондон уведомил царское правительство, что Великобритания согласилась «предоставить России контроль (над проливами), которого она так жаждала» [298].Франция такое согласие дала через два месяца.