Роберт Кондратенко - Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.

Заявлению капитан-лейтенанта, будто Амур не может служить никаким полезным целям, легко было поверить, ведь оно подтверждало отзывы известных иностранных географов. С тех пор Сахалин, показанный на составленной участником Второй Камчатской экспедиции С.П. Крашенинниковым и изданной в 1756 году карте островом, всё чаще изображался как полуостров, а в устье Амура показывался очень мелководный бар. Тем не менее, даже после столь разочаровывающих известий мысль о плавании по реке не угасла. В 1804 году с поручением исходатайствовать на этот предмет разрешение китайского правительства в Пекин был послан сенатор граф Ю.А. Головкин. В задачу его посольства входили переговоры о расширении торговли, повышении статуса духовной миссии в Пекине, подготовка конференции для рассмотрения пограничных вопросов. Однако успеха оно не имело. В октябре 1805 года Головкин прибыл на границу у Кяхты, но пока шла переписка об условиях приема посольства, в китайский порт Кантон (Гуанчжоу) зашли возвращавшиеся на родину «Надежда» и «Нева». Сам факт их появления там и продажа русскими пушнины, как и просьба откочевавших в 1771 году в Китай волжских калмыков разрешить им вернуться обратно, были извращены католическими миссионерами Кантона и Пекина, указывавшими на связь этих событий с посольством Головкина. По их утверждению, Россия намеревалась добиться исключительного права торговли в Кантоне и проведения границы по Амуру. Цинский двор, и без того с подозрением относившийся к северному соседу, внял их инсинуациям. От Головкина, как и от его предшественников, потребовали исполнения обряда «коутоу» — девяти земных поклонов перед алтарем, олицетворявшим императора, тем самым, приравнивая Россию к данническим государствам. Он отказался и не был пропущен в Пекин 13.

Впоследствии, основываясь на подготовленных его сотрудниками материалах, Головкин составил две записки, в которых ставил вопрос о необходимости ограничить претензию на бассейн Амура пространством между верхним течением реки, Зеей и Удью. Однако войны с Францией, Швецией и Турцией надолго отвлекли внимание российского правительства от дальневосточных проблем. К тому же, заметное влияние на позицию Петербурга оказывала боязнь Министерства финансов за успешно развивавшийся кяхтинский торг, обороты коего выросли за первую четверть XIX века с 8,2 до 12,3 миллионов рублей, достигая 8,3 % всего объёма внешней торговли России 14. Впрочем, 13 сентября 1828 года Министерство иностранных дел запросило у Главного управления Восточной Сибири подробные сведения об амурской навигации. Представленная записка включала показания удского крестьянина Кудряшова, беглого ссыльного Г.Васильева и других лиц. Все они свидетельствовали, что Сахалин — остров и морское сообщение с Амуром возможно. Тогда же предложение об использовании этой возможности высказали служивший в Российско-американской компании штурман П.Т. Козьмин и генерал-губернатор Восточной Сибири А.С. Лавинский. В 1832 году Лавинский направил в Азиатский департамент Министерства иностранных дел записку, доказывавшую, что Амур глубок и судоходен, гиляки его низовий и сахалинские айны не зависят от Китая, что позволяет приступить к изучению и освоению реки. Это утверждение, казалось, подкрепил переход М.В. Ладыженского с 15 казаками по Амуру от Усть-Стрелки до Албазина весной того же года. Однако министерство оставило предложения губернатора без последствий.

Между тем, в 40-е годы XIX века в Охотском море всё чаще стали появляться иностранные китобойные суда. В ноябре 1839 года англичане развязали Первую опиумную войну с Китаем и, одержав победу, заставили Пекин передать им во владение остров Гонконг, вскоре ставший оплотом британского влияния на Дальнем Востоке. Исследуя окрестные моря, английские корабли вскоре добрались до побережья Японского моря к северу от Корейского полуострова, где обнаружили обширный залив, названный ими заливом Виктории, а от русских впоследствии получивший имя Петра Великого. Тогда же в Китай устремились американские предприниматели. Но Россия, из-за трудностей со снабжением собственных владений, не могла должным образом ответить на усиление позиций других держав на подступах к её дальневосточным границам. Более того, в 1841 году Российско-американской компании пришлось отказаться от своих калифорнийских факторий. Сложившееся положение заставило Петербург в который уже раз вернуться к идее использования Амура. Решающую роль на этот раз сыграло повеление императора Николая I выяснить, возможно ли проникновение морских судов в реку.