Евгений Курочкин - Холокост на юго-западе Ростовской области. Дневник расследования

21 февраля 2020 г. появилось ещё одно свидетельство, которое имеет для расследования особое значение – оно позволяет утверждать, что в около ветряной мельницы на северо-западной окраине села Александровка было расстреляно не 18, а гораздо больше евреев. И первый расстрел и захоронение тел был не в сентябре, а в первой половине августа 1942 года. Наиболее вероятно, что в числе этой первой партии были евреи, которые пытались эвакуироваться вместе с другими колхозниками района в конце июля, но дошли только до Щербиновки и были возвращены на место жительство (в колхозы Александровского района). Приведу ту часть интервью, которая относится непосредственно к исследуемому событию:

«Завели разговор за евреев, что вот, был такой случай [Тамара Борисовна и её подруга и соседка Зинаида Радченко, живущая сейчас вроде как в Ростове… они созваниваются по телефону]. А я вообразила, что мне говорили, что это были цыгане. Ну немцы их же тоже уничтожали и они же вроде похожи даже в моём понятии… я думала, что это цыгане. И как-то вот Зина мне звонит – она мне много рассказывала: как немцы зашли, они же жили в центре и всё-всё знали… Один раз – слышим шум, много людей идут. И в эту школу загоняют, много. Примерно пятьдесят, может меньше, может больше. Идут мужчины уже такие старые, идут женщины, с детьми – кто маленький, кто побольше. И в эту школу загнали, это летом (бывший дом Часныка на ул. Красная), набили их – там же ни парт, ничего не было. Открыли окна – жарко, они детей к окнам. А вот маленький домик рядом, где Калмыков жил – немцы туда пошли, начали отдыхать, начали жрать там. Заперли двери, но окна разрешили открыть. Женщины, которые напротив жили, увидели, что дети там – кто воду им передал, кто поесть. Женщины там есть просили – одну Зина запомнила, она была очень красивая. Она держала маленького грудного ребёночка. Он голый, жарко же. Она его прижала, а у него на руках всякие украшения. Дети местные смотрели. Пришли к матери, спросили, что это это у неё на руках, и она сказала, что это золото. А я спрашиваю – „ЗиН, а почему немцы не поснимали, ведь они всё у них отбирали? “. А она: „Не знаю, но у меня запечатлелись эта красивая женщина и этот голенький ребёнок“. У всех не было фактически еды никакой, тетя Лена организовала пшеницу, на мясорубку и кашу сделала – детям, они уже для себя не просят. Сколько они там были не знаю, но немцы в это время не выходили. Может, заснули, ведь они же тоже пешком со Староминской. Сколько они были не помню – мы начали и кашу кидать, и воду. Во второй день подогнали машины, погрузили их всех, и мальчишки (Стаська Радченко и ещё несколько, я их знала – они были чуть старше нас) говорят – давайте посмотрим, куда они их повезут. И эти – не знаю, поняли они ли не поняли, может, думали, что их дальше повезут, в Азов или куда. И они за ними, за ними. И у нас наверху в 3й бригаде была ветряная мельница. И вот повезли их туда и ребята тоже за ними. Ну они прятались конечно все, это они потом уже пришли и рассказали. Их выгрузили из машины, машины уехали, дети и женщины в одну сторону, а мужиков заставили копать могилу. В районе мельницы, а где точно- непонятно. Тут конечно все поняли, что их убивать собрались. У всех евреев с собой были маленькие чемоданчики – наверное, им сказали, чтобы самое нужное с собой взяли. Немцы расстреляли и ушли к машинам, а полицаи (мальчишки их не знали, непонятно, были они Александровские или нет) спрыгнули в яму, выкинули оттуда все чемоданчики, всё ценное, и потом могилу закопали. Из мальчишек там был сосед наш Стас Радченко и были мальчишки Каменские. Конечно, там были и крики, и плач был». [25]

В данном свидетельстве есть много деталей, которые отличаются от того, что было рассказано полицаем Штепой:

1. Событие произошло явно раньше середины сентября, до того, как была сформирована местная оккупационная администрация (примерно конец августа 1942 года)

2. Евреев пригнали издалека и разместили в школе, а не в комендатуре, которая располагалась в здании бывшего райотдела НКВД.

3. За село их вывезли на машинах, расстрел осуществляли немцы при содействии полицаев (возможно, прибывших с немцами со стороны Краснодарского края).

При этом свидетельства Н.Я.Павленко и И.Г.Ярошенко вполне могли соответствовать этому первому, большому расстрелу.

В августе и сентябре 2019 года было сделано два полевых выезда на предполагаемое место расстрела 18—19 сентября 1942 г. (северо-западная окраина с. Александровка, на холме за развалинами МТФ, где раньше стояла ветряная мельница). На месте – остатки МТФ и силосных ям, за ними – распаханное поле. По свидетельству местных жителей – на этом месте тела расстрелянных не находили, непонятно, было ли перезахоронение тел расстрелянных евреев вместе с телами замученных партизан (есть неподтвержденные сведения от местных жителей, что одиночные расстрелы немцы производили на кладбище колхоза им. Ленина на юго-западной окраине с. Александровка). [17, 18] Ясность в этом вопросе могли бы внести документы о вскрытии захоронений 4 февраля 1942 года и в последующие месяцы после освобождения села, а также материалы дел на бывших полицаев, старост и полицаев, а также захваченных партизанами Александровского отряда 30 января 1942 г. в с. Христичево и 1 февраля 1942 г. в с. Александровка немцев. Надеюсь, что в будущем архивы НКВД и партизанские архивы (донесения, протоколы допросов пленных) будут рассекречены и станут доступны для исследования.