Уильям Стирнс Дэвис - История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Рассказывают, что мадам Мак-Магон узнала о результате этого голосования, когда была на званом обеде. Она всплеснула руками и сердито воскликнула: «Наконец мы ее получили – эту подлую республику!»

Президента Франции окружают такой роскошью, которой американцы не желают для своего главы исполнительной власти. Он живет в Елисейском дворце, а не в Белом доме. Он ходит по городу в сопровождении блестящего военного эскорта. На его содержание выделяют 1 млн 200 тыс. франков (240 тыс. долларов) в год. Но ему не предоставлено даже десятой части той реальной власти, которую имеет живущий в одно время с ним американский президент.

Пожизненных сенаторов оставили на их местах до конца жизни, но, по мере того как они умирали, их места заполняли людьми, избранными согласно той же процедуре, что и остальные 225 членов сената.

Метод избрания сенаторов был довольно сложным. Кроме представителей коммун голосовать могли многие должностные лица.

С 1884 по 1889 г. депутаты избирались по общему списку. Каждый избиратель мог голосовать за стольких кандидатов, сколько выбирал весь департамент. От этой системы отказались потому, что она давала преимущества агитатору-демагогу, примером чего стало «дело Буланже».

Мале.

Министр внутренних дел в кабинете Брольи, ловкий «гасконский выскочка» Фурту, особенно усердствовал в этой работе по превращению гражданской администрации в проститутку ради чисто партийных целей. На должности префектов и супрефектов он сажал в основном провинциальных дворян. «Среди них было большое количество маркизов, графов, виконтов и баронов» (Визетелли) (вероятно, это был Эрнест-Альфред Визетелли, писатель и сын знаменитого английского издателя. Визетелли-сын находился во Франции во время Франко-прусской войны и написал книгу воспоминаний об этом времени. – Пер .). Старинные дворяне извлекали всю возможную выгоду из своего кратковременного возвращения на государственные должности. Рассказывают, что редко бывало столько праздников, искусно и сложно организованных развлечений и процессий, когда в большом количестве выставлялись напоказ нарядные официальные мундиры, государственные кареты, слуги в ливреях и т. д., сколько их было в несколько следующих месяцев после пресловутого дня 16 мая. Разумеется, читатель понимает, что после 1870 г. звание дворянина во Франции фактически не было официальным. Почти кто угодно мог называть себя обладателем титула, если не пытался пользоваться им в официальных или юридических делах. После революции сменявшие одна другую власти породили огромное количество новых «дворян». Наполеон создал 9 князей, 32 герцога, 388 графов и 1070 баронов! Бурбоны были почти так же щедры и, кроме того, добавили в число новых дворян 70 маркизов. Луи-Филипп был немного скупее на титулы. Наполеон III ограничился 5 герцогами, 35 графами и «значительным числом» баронов. После 1870 г. незаконные титулы были так широко распространены, что один из министров юстиции при Мак-Магоне издал официальный циркуляр, запрещавший всем правительственным чиновникам подписываться титулами, если они не могли доказать свое право их носить. Все это достаточно свидетельствует о том, что при Третьей республике называть себя дворянином вовсе не значило иметь родословную, восходящую, скажем, ко временам знаменитого Третьего крестового похода.

За это «оскорбление президента» Гамбетта был осужден на три месяца тюремного заключения и штраф в 2 тыс. франков. Однако вскоре он занял такое положение, что смог бросить вызов своим врагам.

Республиканцам еще раз повезло в 1879 г., когда несчастный «имперский принц», сын Наполеона III, служивший в британской армии, был убит в бою против туземцев в Южной Африке. Следующий в очереди претендент на престол из семьи Бонапарт, принц Виктор, был в высшей степени отвратительным и неприемлемым кандидатом. Так окончательно исчезли все возможности нового бонапартистского переворота в пользу Наполеона IV. Рассказывают, что один дворянин-орлеанист раздраженно сказал: «Вам, республиканцам, везет во всем. Бонапартисты только что потеряли своего принца, а мы, роялисты, сохранили нашего [Шамбора]».

Мадам де Витт.

Конечно, были тревожные моменты, которые вызывали волнение на бирже, в газетах и в палатах. Таким было несчастное «дело Шнобеле», когда арест чиновника французской полиции на границе Эльзаса ускорил гневную переписку между парижскими и берлинскими дипломатами.