Алимжан Тохтахунов - Гений атаки. Сценарий

Всеволод падает к ногам отца: «Папа, как же так?»

Отец: «Налейте ему рюмку…»

Всеволод: «Нет, я пойду на кладбище…»

В темноте он стоит у свежей могилы. Простенький крест с именем матери залеплен снегом. Всеволод опускается на колени и падает лицом на могилу: «Мама, прости, я не успел».

Июнь 1944. Москва.

Центральный Дом Красной Армии имени Фрунзе. Отдел спорта ЦДКА.

Кабинет генерала. Генерал встречается с командирами: «Товарищ полковник, мне доложили, что в Омске, в спортивной команде интендантского училища есть замечательный футболист… (заглядывает в бумаги) Некто Всеволод Бобров. Слыхали о таком?»

«Так точно, товарищ генерал. Приглядываемся».

«А что приглядываться? Вы же знаете приказ Реввоенсовета от 34-го года. Создавать в ЦДКА всеармейские сборные команды по важнейшим видам спорта. Я понимаю, что война и что вроде бы не до спортивных команд в армии сейчас. Но приказ никто не отменял, и обстановка изменилась. А футбольный матч в Сталинграде показал, что надо всерьёз браться за спорт… Народу нужна моральная опора, а спорт олицетворяет мирную жизнь. Спорт теперь – идеология. Так что ищите спортсменов по всей стране. Вызывайте в Москву лучших».

1944. Июль. Омск.

Ночь. Совместные патрули милиции и военной комендатуры ищут нарушителей паспортного режима и курсантов интендантского училища, ушедших в самоволку или не вернувшихся из увольнения к урочному часу.

Всеволод Бобров сидит на кровати в маленькой комнате. Рядом лежит девушка.

Бобров: «Мне пора. Рядом с тобой забыл про время».

Девушка: «Сева. Останься. Нарвёшься на патруль. Ты же знаешь, что ваших курсантов строго наказывают. Сам же говорил, что за самоволку отправляют на фронт».

Бобров целует её: «Я давно прошусь на фронт. Мне ли бояться патрулей? Я пойду, в училище ведь тоже проверка, а на „губу“ не хотелось бы, позорно это».

Улица. Бобров бежит от фонаря к фонарю. Впереди появляется патруль: «Стой!»

Кабинет председателя омского облисполкома. Леонид Кувик просматривает сводку ночных происшествий.

Спрашивает секретаря: «Этих всех на фронт?»

«Да. Нарушители комендантского часа, курсанты военного училища… Позволяют себе чёрт знает что… Распустились тут…»

Кувик смотрит на фамилию Боброва. Берёт красный карандаш и вычёркивает Боброва.

Секретарь молчит, но в его взгляде вопрос.

Кувик: «Боброва оставим. Очень уж известен на футбольном поле. Любит его народ. Как объясним его исчезновение? Ну, загулял у бабы, что ж тут… Да и отца его пожалеть надо: недавно похоронил жену. Старший сын на фронте, вестей нет, теперь и младшего под пули?.. Проявим… как его… милосердие… тьфу, какое дурацкое слово… При чём тут милосердие? Просто нужен он здесь, на спортивном поле нужен, потому как нечем больше людей радовать, кроме как футболом… Будь проклята эта война…»

Интервью. Николай Эпштейн, тренер: «Спорт многих от гибели на фронте уберёг. А почему? Да потому, что была установка такая сверху: талантливых спортсменов на передовую не посылать! Примечательная, между прочим, установка. Говорит она о том, что, несмотря на все тяжести военных лет, особенно первого, самого губительного периода войны, руководство страны не теряло веру в победу и берегло лучшие спортивные кадры для послевоенного времени».

Омск. Интендантское училище. Бобров входит в кабинет майора.

Бобров: «Товарищ майор, по вашему приказанию курсант Бобров…»

Майор: «Тише, Бобров, что ты так шумно! (просматривает бумаги на столе) Вот интересуются тобой… Москва интересуется».

Бобров: «В каком смысле, товарищ майор?»

Майор: «Отправляешься в Главное политуправление Красной Армии».

Бобров: «Не понимаю, товарищ майор».

Майор: «А я и сам не понимаю, Бобров… Успеваемость у тебя на уровне, вдобавок спортсмен, нареканий нет, если не считать тот случай, когда ты к девчонкам бегал и был задержан во время комендантского часа. Но мы это дело замяли, про это никто ничего… Так что я не вижу причин для тревог… И всё-таки Главное политуправление… Видать, что-то серьёзное. Начальник училища приказал докладывать, что там у тебя. Как доберёшься до Москвы, сообщи. И дальше тоже… Ну и не посрами наше училище, если что…. Не подкачай».

Бобров: «Не подкачаю, товарищ майор».

Майор: «Вот твои документы… Кстати, Бобров, помнишь тех проштафившихся курсантов, которых на Белорусский фронт отправили? Их наказали, а тебя не стали, потому что спортсмен…»

Бобров: «Так точно».