Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история

Как и эпиграфика, папирология «доносит до нас голоса» маленьких, незаметных людей. На всей территории Римской империи люди писали на папирусах, но они сохранились только в областях с засушливым климатом и благодаря этому спустя столетия стали нашим ценным культурным достоянием. Но содержание папирусов имеет свои особенности, связанные с такими местами их обнаружения, как пустыни в Египте и другие области Ближнего Востока. Отсюда возникает вопрос: правомерно ли распространять содержание египетских папирусов на другие регионы империи? Когда-то ученые отказывали им в этом праве, основываясь на особенностях социально-политической жизни Египта, в отличие от других провинций. Этот, казалось бы, уже решенный вопрос в наше время вновь встал перед историками, повернувшись на 180 градусов. Мысль о том, что Египет был особенным миром и поэтому может быть исключен из дискуссий об истории других регионов Римской империи, теперь безнадежно устарела. Как убедительно доказали Роджер Бэгнелл и другие ученые, государственная практика в использовании документов в Египте и за его пределами была одинаковой, так что обычаи и проблемы, упоминающиеся в египетских папирусах, можно с полным правом рассматривать применительно ко всем провинциям империи.

Папирус был сравнительно недорогим материалом для письма. Его широко использовали для написания правительственных предписаний (относительно сбора налогов, переписи населения, международной переписки), а также расписок, договоров и других финансовых документов. Кроме того, на нем писались частные письма, материалы для обучения и литературные тексты. Правда, почти все это давно рассыпалось в прах, но авторами большей части сохранившихся писем и других личных документов были простые жители империи, в том числе – и это поразительно! – и женщины. Хотя не всегда можно утверждать, что они написаны лично этими людьми, – свои услуги предлагали профессиональные писцы и обученные рабы. Далее, правительственные документы – в подавляющем большинстве относящиеся к раннему периоду существования империи – дают широкий набор полезных сведений, включая данные переписи населения и размеры государственных налогов, непосредственно влиявших на уровень жизни и настроения простых людей. Подобно помпейским граффити и надписям, папирусы дают представление о жизни незаметных людей, не искаженное высокомерным отношением элиты.

Материальные находки углубляют наши представления о жизни общества в эпоху империи. Произведение искусства отражает внутренний мир его творца и одновременно обращено к зрителю; оно одинаково необходимо и тому и другому. Поэтому творения мастеров вполне можно «читать», как эпиграфии и литературные произведения. До нас дошло множество полезного материала: рельефы надгробных памятников, граффити, настенные фрески, украшавшие общественные здания и жилые комнаты, изображения на изделиях из обожженной глины, например terra sigillata, т. е. глина в сочетании с фигурными изображениями, – все это снабжает нас богатейшей информацией. Археологические находки вещественной культуры также обогащают нас сведениями о жизни и быте простых людей, хотя мало что говорят об их мировоззрении. Однако должен признаться, что я не очень широко ими пользовался. Возможно, более опытные и доторшные исследователи смогут дополнить или уточнить мои наблюдения.

И наконец, существуют материалы, не относящиеся к периоду существования Римской империи. Ученые часто сомневаются в целесообразности применения сравнительного анализа. Действительно, здесь есть проблема. Неправильный подход к использованию сравниваемых материалов может ввести исследователя в заблуждение. Вместе с тем те из них, что свидетельствуют о жизни людей в далекие времена и на других территориях, вызывают желание взглянуть под новым углом на уже изученные древние свидетельства, а также могут подсказать, как сложить общую картину из разрозненных и отрывочных кусочков информации. Какие-либо явления античной жизни нельзя считать доказанными на основании анализа подобных явлений из истории общества в другие периоды, но возможность этого, безусловно, возрастает. Тревоги и радости маленького человека, жившего в иные времена, помогают глубже понять внутренний мир незаметных римлян. Со мной могут не согласиться ученые, убежденные в том, что далекое прошлое можно изучать только на основании древних источников. Но греко-римское общество, о котором говорится в этой книге, существовало не в вакууме, а в определенном периоде истории всего человечества, и ему, несомненно, были свойственны некие общие для цивилизации закономерности. Поэтому я вовсе не думаю приуменьшать значение древних «основ», а лишь стараюсь вдумчиво и с оглядкой использовать все имеющиеся у нас сведения для создания картины внутреннего мира простых римлян, которым в современную им эпоху не уделялось должного внимания.