Иосиф Сталин - И. В. Сталин. Цитаты

(«Объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б)» т.10 стр.29.)

Приближаются выборы в районные думы. Списки кандидатов приняты и опубликованы. Избирательная кампания идёт полным ходом.

Выставляют списки самые разнообразные «партии»: действительные и мнимые, старые и новоиспечённые, серьёзные и игрушечные…

Пестрота и причудливость флагов невообразимая.

(«Муниципальная кампания» т.3 стр.67.)

Избирательная борьба – это живое дело, а узнать партии можно только на деле. Ясно, что чем ожесточённее велась борьба, тем отчётливее должна была выявиться и физиономия борющихся.

(«Избирательная борьба в Петербурге и меньшевики» т.2 стр.14.)

Мы верим, что подкупить и обмануть весь народ не смогут «имущие и влиятельные лица» при свободе предвыборной агитации.

(«Временное революционное правительство и социал-демократия» т.1 стр.153.)

Из всех буржуазных групп, выставивших собственные списки кандидатов, наиболее неопределённое положение занимают беспартийные группы…

Кто они, откуда они и куда держат путь?

Все они – буржуазные группы. Это большей частью – купцы, промышленники, домовладельцы, люди “свободных профессий”, интеллигенты.

У них нет принципиальных программ. Избиратели так и не узнают, чего собственно добиваются эти группы, приглашающие обывателей голосовать за них.

У них нет муниципальных платформ. Избиратели так и не узнают, каких улучшений требуют они в области городского хозяйства, из-за чего, собственно, голосовать за них.

У них нет прошлого, ибо их не было в прошлом.

У них нет будущего, ибо они исчезнут после выборов, как прошлогодний снег.

Они возникли только в дни выборов и живут только в данную минуту, пока есть выборы: пробраться бы как-нибудь в районную думу, а потом хоть трава не расти.

Это – боящиеся света и павды беспрограммные группы из буржуазии, старающиеся контрабандным путём протащить своих кандидатов в районные думы.

Темны их цели. Тёмен их путь.

(«Муниципальная кампания» т.3 стр.76.)

Итак, что такое нынешняя Дума и каково должно быть наше отношение к ней?

Ещё из манифеста 17 октября было известно, что особенно больших прав Дума не имеет: это – собрание депутатов, которое «имеет право» совещаться, но «не имеет права» переступать существующие «основные законы». За ней надзирает Государственный совет, который «имеет право» отменить любое постановление Думы. А на страже стоит вооружённое с ног до головы царское правительство, которое «имеет право» разогнать Думу, если она не удовольствуется совещательной ролью.

Что же касается лица Думы, то мы и до открытия съезда знали, из кого она будет состоять, мы и тогда знали, что Дума в большей части должна будет состоять из кадетов. Этим мы вовсе не хотим сказать, будто сами кадеты составили бы большинство в Думе, – мы лишь говорим, что приблизительно из пятисот членов Думы одну треть составили бы кадеты, другую треть составили бы промежуточные группы и правые («партия демократических реформ», умеренные элементы из беспартийных депутатов, октябристы и пр.), которые в моменты борьбы с крайними левыми (с рабочей группой и группой революционных крестьян) объединились бы вокруг кадетов и голосовали бы за них, и, таким образом, хозяевами положения в Думе были бы кадеты.

А кто такие кадеты? Можно ли их назвать революционерами? Конечно, нет! Тогда кто же такие кадеты? Кадеты – это партия соглашателей: они хотят ограничения прав царя, но не потому, что они якобы сторонники победы народа, – царское самодержавие кадеты хотят заменить самодержавием буржуазии, а не самодержавием народа (см. их программу), – а для того, чтобы и народ умерил свою революционность, взял обратно свои революционные требования и как-нибудь столковался с царём, кадеты хотят соглашения царя с народом.

Как видите, большинство Думы должно было составиться из соглашателей, а не революционеров. Это было само собой ясно ещё в первой половине апреля.

Таким образом, бойкотируемая и бессильная, с ничтожными правами, с одной стороны, нереволюционная и соглашательская в своём большинстве, с другой, – вот что собой представляла Дума. Бессильные и без того обычно становятся на путь соглашательства, а если к тому же у них и устремления нереволюционные, то они тем скорее скатываются к соглашательству. То же самое должно было случиться и с Государственной думой. Она не могла целиком стать на сторону царя, так как она желает ограничения прав царя, но она не могла перейти и на сторону народа, так как народ выдвигает революционные требования. Поэтому она должна была стать между царём и народом и взяться ва их примирение, т. е. заняться толчением воды в ступе. С одной стороны, она должна была убедить народ, чтобы он отказался от «чрезмерных требований» и как-нибудь столковался с царём, а, с другой стороны, она должна была явиться маклером перед царём, чтобы он малость уступил народу и тем самым положил конец «революционной смуте».