А Спиридович - Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов

Не будучи подчинен Алексееву, Русин держал себя в Ставке очень достойно, независимо и самостоятельно.

Утром адмирал Русин был приглашен к генералу Алексееву. Алексеев рассказал, что Государь задержан в пути, находится во Пскове и ему из Петрограда предъявлены требования.

- "Что же требуют? Ответственного министерства?" - спросил адмирал.

- Нет. Больше. Требуют отречения, - ответил Алексеев.

- Какой ужас, какое несчастье, - воскликнул Русин.

Алексеев спокойно и невозмутимо молчал. Разговор оборвался. Собеседники поняли друг друга. Русин встал, попрощался и вышел из кабинета, даже не спросив для чего, собственно, его приглашал Алексеев.

Так рассказывал об этой сцене автору сам адмирал Руcин.

Пришел наконец и столь желанный ответ от В. К. Николая Николаевича. Стали редактировать общую телеграмму от генерала Алексеева Государю Императору, которая и была передана во Псков в 14ч. 30 м. дня.

Перед отправкой телеграммы под ней предложили подписаться и адмиралу Русину, от чего адмирал Русин с негодованием отказался, считая обращение с подобною просьбой изменой Государю Императору.

Ночь с 1 на 2 марта Государь провел почти без сна.

Лишь в шестом часу Его Величество написал телеграмму Царице. Затем долго молился. Перецеловал образки. Целовал фотографию наследника. Государь был очень одинок. В самые трудные, трагические дни его жизни около него не было ни одного близкого человека. Свита - это не близкие. Правда, среди нее есть друзья детства - Кира Нарышкин, и Валя Долгорукий, но с ними Государь не говорит о делах. Хороший и честный граф Фредерикс трогателен по своей преданности и по любви, но он очень стар, и минутами впадает в детство. Нилов очень изменился, он так не любит Ее Величество... Только с Воейковым можно говорить о делах, но близости душевной нет и к нему.

Единственный близкий человек-друг Царица - далеко. Уже три дня как от нее нет никаких известий. Что с ней, с детьми?

За утренним чаем в столовой сидело несколько младших лиц свиты. Вполголоса говорили о том, что делается. Никто ничего не знал определенного. Высказывали предположение о том, когда же тронется поезд к Царскому. Всех интриговал разговор Рузского с Родзянко.

Вышел Государь Император. Его Величество был бледен. Видимо устал. Как всегда спокоен и приветлив. Выпив чаю и выкурив папироску, Государь сказал, что ожидает генерала Рузского с докладом и удалился.

В 10 часов появился генерал Рузский и сейчас же был принят Государем. Сильно волнуясь, но, стараясь казаться спокойным, генерал доложил, что говорил с Родзянко и, "стиснув зубы", как рассказывал позже, положил перед Его Величеством ленту разговора, наклеенную на нескольких листах. Ленту жуткую своей грубой откровенностью. Государь медленно внимательно прочел все листы. Затем встал и подошел в раздумье к окну. Встал и Рузский. Постояв с минуту, Государь вернулся к столу, сел и предложил генералу занять стул. Государь стал спокойно говорить об отречении.