Макс Хастингс - Битва за Фолкленды

Прежде Фолклендские острова дрыхли себе без задних ног, точно ленивый пес. Резолюция ООН положила конец такому праздному состоянию. У правительства Уилсона хватало сложностей с ООН по части Родезии, посему и в вопросе Фолклендских островов оно не могло попросту отмахнуться или отговориться от резолюции Генеральной Ассамблеи какими-то туманными тривиальными экивоками. Завязались переговоры, проходившие под эгидой авторитета высшей структуры международного сообщества. По мере их течения претензии Аргентины начали постепенно обретать законную форму. Следовательно, как создавалось ощущение, повод для обсуждения и в самом деле имелся, и если переговоры натыкались на препятствия, — в особенности в части желаний и устремлений жителей островов, — Буэнос-Айрес получал законную возможность испытывать недовольство и чувство несправедливости.

За первые переговоры в Министерстве иностранных дел отвечал бывший солдат и журналист, писавший по вопросам обороны, лорд Чалфонт. Назначенный в 1964 г. Харолдом Уилсоном на новый пост министра по разоружению, Чалфонт предполагал служить в основном связующим звеном между Лондоном и Женевой. Однако в Министерстве иностранных дел не уважали чинов и регалий. Чалфонт очутился в ситуации, требовавшей от него принять на себя долю министерской ответственности, заключавшейся отчасти и в поддержании взаимоотношений с Латинской Америкой, каковой момент подразумевал участие в переговорах по Фолклендским островам. Когда Чалфонт взялся за решение задачи, его персонал, интересы ведомства и личная репутация как мастера договариваться — все силы оказались направлены на поиск достойного выхода и достижения компромисса. А ведь оставался выбор в пользу удобной возможности сослаться на устремления населения островов и, разведя руками, поставить на этом точку. Иначе говоря, британские «национальные интересы» затмили собой чаяния жителей спорной территории. Так сложился фундамент концепции Министерства иностранных дел в отношении Фолклендов.

Факт такого восприятия ситуации получил подтверждение в 1966 г. во время первого в истории турне по Латинской Америке тогдашнего британского министра иностранных дел, Майкла Стьюарта. Поездка представляла собой некий жест в отношении континента, считавшегося издавна этакой «золушкой», и Стьюарт использовал его как способ покритиковать британские дипломатические приемы в эпоху после Второй мировой войны. Он заявил, что дипломаты прежде по уши залезали в политическую работу и запускали коммерческую сторону [30] Мнение тщательно разработано в отчете Данкана, Cmnd 4107 (офиц. правит. док.), 1969 г. . Британские инвестиции и менеджмент всегда пользовались высокой репутацией в Латинской Америке, теперь же в силу инертности Британия позволяла немцам, французам и американцам присваивать рынки, долженствовавшие принадлежать британцам. Внешнеполитическим службам следовало уяснить себе, что современная дипломатия — лишь служанка экономической науки точно так же, как и политики. Торговый атташе восседал на троне как король. В свете подобной философии, неуместные разногласия с Аргентиной из-за Фолклендских островов представлялись этаким досадным недоразумением — темным облачком в синем латиноамериканском небе, где полагалось сиять солнцу британской торговли. «Достижение некоторых договоренностей с Буэнос-Айресом» стало необходимым условием улучшения коммерческих взаимоотношений.

В те времена Министерство иностранных дел Аргентины находилось в руках юриста и бывшего посла в Чили по имени Никанор Коста Мендес. Энергичный коротышка, придерживавшийся космополитических взглядов, обожавший английские костюмы и хорошеньких женщин, Коста Мендес любил порисоваться своим мастерством эксперта в международных отношениях. (Ему даже случилось побывать приглашенным лектором в колледже Сент-Энтони, в Оксфорде.) И все же в политике он был определенно консерватором и националистом. В попытке отстоять территориальные претензии Аргентины к Чили и Британии он видел способ сплочения нации и противовес социальной привлекательности перонизма. При Коста Мендесе притязания Аргентины на Фолклендские острова заняли прочное место на политической повестке дня страны, перестав быть просто лозунгом. К тому же шумиха вокруг спорных территорий выступала в роли фактора отвлечения внимания населения от трудностей и неурядиц на домашнем фронте. Затеи Мендеса провести в жизнь свои концепции очень удачно вписывались в рамки спора из-за Фолклендских островов. В начале 1966 г. Коста Мендес создал в Буэнос-Айресе Institute y Museo Nacional de las Islas Malvinas y Adjacencias [31] Национальный институт и музей Мальвинских островов и прилегающих территорий. — Прим. пер. — отголосок Института Антарктики. Так был возрожден перонистский комитет по возвращению Мальвинских островов. Удалось даже заручиться поддержкой англо-аргентинской общины: виднейшая ее фигура, сэр Джордж Болтон из Лондонского и Южно-американского банка, сказал Майклу Стьюарту в ходе визита последнего, что вопрос этот «гноящаяся рана» во взаимоотношениях между двумя странами.