Степан Гедеонов - Варяги и Русь

На том же этнографическом делении Руси основана и древнейшая терминология Русской Правды. «Еще в Правде Ярослава , — пишет Круг , — русы и славяне формально противополагаются друг другу». Погодин не мог, разумеется, впасть в эту ошибку, ни принимать выражение словенин в общеславянском значении. Для согласования текста со своею системой он обращает Русскую Правду в волостной, новгородский устав. «Русская Правда, — говорит он, — написана в Новгороде , ибо в первой статье сказано: аще ли будет русин… любо словенин , и пр. Словенами назывались только новогородцы; в Киеве были бы упомянуты поляне, в Чернигове северяне» и т. д. И в другом месте: «Правда называется Русской, следовательно, она принадлежала руси. Какой руси? Той руси, которая отличает себя от туземцев в первой строке документа: если будет русин, словенин…» и пр., т. е. норманнской.

От документа юридического мы вправе требовать некоторой точности. Если русин означает норманна, а словенин новгородца, значит, что в Правде, данной киевским князем, нет места для туземцев, славян киевских, черниговских и т. д.? Положим, что Ярослав норманн, что Правда дана в Новгороде и одним новгородцам: разве между ними и южными племенами сношений не было? А в таком случае, какую пеню платил новгородец за убиение полянина и обратно? Или Киев, Чернигов и пр. были вне права? Древнегерманский закон исчисляет не только туземные, но и иноземные племена; по праву ринуарских франков платилось виры за салийского франка 200 сол.; за бургундца, аламанна, фриза, баварца, сакса 160; за римлянина только 100 сол.

Дошедший до нас под заглавием Русской Правды юридический устав есть, вероятно, первый письменный свод древних законов, искони известных на Руси под названием Русской Правды . Быть может, первоначальная, изустная редакция статьи о душегубстве восходит к эпохе древнейшего деления Руси на словен и на русь; но и в XI веке выражения русин-словенин были совершенно понятны, как обозначавшие с полной точностью все племена, входившие в состав русской народности. Таковы были на юге (кроме коренных четырех русских племен), и слившиеся уже с собственною русью, славянские племена уличей, тиверцев, хорватов и т. д.; на севере Новгород и кривичи, чюдь, меря, мурома и прочие данники (быть может, также вятичи и радимичи) были вне права , если не принадлежали к одному из исчисленных в первой статье званий, т. е. если не были ни гридями, ни купцами, ни мечниками, ни ябетниками, ни изгоями. Варяги и колбяги подлежали, без сомнения, особому праву, определенному особыми условиями.

Первобытное племенное деление Руси проглядывает и в сказании о Словене и Русе, как о прародителях русского народа. Следы предания, на котором основана эта басня, восходят к X веку, до времен Игоревых.

И у иноземных писателей встречаем намеки на этот самый исторический факт. Константин Багрянородный называет Новгород внешней Русью , выражение крайне счастливое и без сомнения переводное; у Нестора его уже не находим; в позднейших летописях говорится о верхних землях : « Изяславъ да дары Ростиславу что отъ Рускыи земле и отъ всихъ царьскихъ земль, а Ростиславъ да дары Изяславу что отъ веръхнихъ земль и отъ варягъ». Из арабских писателей, коих известиями, однако, трудно пользоваться, потому что под именем славян они часто разумеют волжских болгар, Масуди (943 по P. X.) причитает ладожан, т. е. новгородцев, к русским племенам и знает, что словене и русь обитали в особом квартале города Итиля под управлением одного общего судии и служили вместе в хазарских войсках. К тому же источнику относим и смущавшую Эверса терминологию исландских саг, отличающих Русь от Гардарикии. Под названием Гардарикии они понимали всю Русь вообще; под названием Голмгарда Новгородскую область, словен. Собственную Русь, в племенном смысле, они называли Кенугард, т. е. Киевской областью, а в историях баснословных или позднейшего времени Русью. Отсюда, наконец, и двойное название руси у литовских племен; они понимали словен под именем kreewy ; русь под именем gudai .

Ни летопись, ни история не знают на Руси двух друг другу противоположных народностей, скандинавскую и славянскую.

Делению руси на словен и на собственную русь отвечает у прочих славянских народов деление полабов на оботритов и лутичей, моравы на мораву и словаков, иллирийских словен на хорутан и словенцев. Но если в племенном значении словене противополагаются руси, в общем смысле они русь, как в общем смысле словаки морава, как мизийские словене болгары, иллирийские словенцы хорутане. Для Нестора русью являются все восточные племена, говорившие словенским наречием: «Се бо токмо словенескъ языкъ въ Руси: поляне, деревляне, ноугородьци, полочане, дреговичи, съверъ, бужане, зане седоша по Бугу, после же велыняне». О Новгороде он не мог бы сказать: «Отъ техъ (варяг) прозвася Русская земля, новугородьци», если бы действительно имя руси не было, в общем смысле, принадлежностью как южных, так и северных племен. Отсюда и выражение о Ярополке : «Слышавъ же се Володимеръ въ Новегороде, яко Ярополкь уби Ольга , убоявся бежа за море; а Ярополкь посадники своя посади въ Новегороде , и бе володея единъ въ Руси». По словам Всеволода Георгиевича , Новгороду следовало старейшинство во всей Русской земле .