Николай Шпанов - Поджигатели. Но пасаран

Но Кеш стал собирать свои фотографические принадлежности.

- Брось все это, - Матраи почти силой вернул его к столу. - Еще стакан, друзья! За большой успех!

Кеш снова пристально взглянул на него:

- Непременно за большой?

- Непременно.

- А по мне - после стольких месяцев поражений хоть бы какой-нибудь...

- У нас не было ни одного поражения! - горячо воскликнул Матраи.

- А все отходы, отступления?

- А кто тебе сказал, что отступление непременно поражение?

- Так говорит азбука военного дела. На войне движение назад поражение, вперед - победа.

- Узко и... не очень грамотно, - безжалостно отрезал Матраи.

- Хочешь скрыться за какой-нибудь софизм?

Только те, кто близко знал Матраи, могли заметить, какой огонек вспыхнул в его глазах, но ничем другим он не выдал своего раздражения.

- Мы не признаем шор, мешающих нам самим своими глазами смотреть на мир и понимать события так, как мы их понимаем.

- Браво, Матраи! - крикнул Зинн.

- Отступление подчас - путь к победе, - сказал Матраи.

- К примеру?

Матраи на минуту задумался.

- ...Кутузов.

- Фью! - насмешливо свистнул Кеш.

- Напрасно так думаешь. Более богатой школы, чем история, мы не имеем.

- Я не такой знаток военной истории, чтобы сразу тебя опровергнуть, но думаю...

- То, что говорит генерал, опровергнуть нельзя, - послышался вдруг сухой, размеренный голос Энкеля. - Это истина. So!

Зинн с удивлением смотрел на Энкеля: от этого штабиста трудно было ожидать такого поворота от традиционной немецкой догмы: "Побеждает тот, кто наступает".

Но оказалось, что Энкель сказал еще не все, что хотел.

- Что касается именно нас, офицеров революционных армий, то, кроме опыта военной истории, который изучают буржуазные военные, нас должен интересовать, - он наставительно поднял палец и строго взглянул на Кеша: должен особенно интересовать опыт гражданской войны.

- В ней меньше всего сказывается искусство военных профессионалов, возразил Кеш.

- Но больше всего гений народа! - сказал Матраи. - Творческий гений, помноженный на непреклонную волю к победе.

- So, - проговорил Энкель и, расшнуровав свою тщательно завязанную папку, перелистал тетрадь. - Я должен напомнить замечательные слова: школа гражданской войны не проходит для народов даром. Это - тяжелая школа, и полный курс ее неизбежно содержит в себе победы контрреволюции, разгул озлобленных реакционеров, дикие расправы старой власти над мятежниками и т.д. Но только отъявленные педанты и выжившие из ума мумии могут плакаться по поводу поступления народов в эту мучительную школу; эта школа учит угнетенные классы ведению гражданской войны, учит победоносной революции... - и он еще строже посмотрел на Кеша.

- Забыть это - значит испугаться первого отступления, - сказал Матраи. - Верно, Людвиг? А мы их не боимся... Отступать сегодня, чтобы завтра обратить противника в бегство, - в этом больше смысла, чем очертя голову нестись вперед сегодня, чтобы завтра бежать. Должен сознаться, что сейчас, когда Людвиг напомнил нам эти ленинские слова, кое-что представляется мне совсем в ином свете. Пребыванию здесь нас, горстки иностранных добровольцев, я придавал больше значение моральное, как знаку международной солидарности трудового человечества, чем значение реальной военной силы. Но ведь если вдуматься: добровольцы-интернационалисты - люди с наиболее богатым боевым прошлым среди сотен тысяч испанцев, впервые взявших в руки оружие, - значит, наши добровольцы для них не просто надежные солдаты, а и более опытные боевые друзья. А для самих интернационалистов те несколько человек, за плечами которых опыт гражданской войны в России, тоже не просто еще несколько революционных солдат - это же учителя. Вот почему мы и должны иногда учить.

- Хватит, - недружелюбно пробормотал Кеш. - Я приехал сюда не для исторических изысканий и теоретических дискуссий. Мне нужны картинки для газеты. Истина пусть подремлет до более благоприятной обстановки.

- Ой-ой, Михаэль! - крикнул Матраи. - Истина нетерпелива!.. Погоди, куда же ты?

- Пора. - Кеш озабоченно посмотрел на часы. - К полуночи я должен знать, что у меня на негативах. У тебя тут найдется чулан?

- Чулан?

- Впрочем, не нужно... Я видел чердак. Это меня устроит.

Кеш вставил за красное стекло фонаря свой карманный фонарик.

Зинн, нахмурившись, следил за лицом Кеша. Спокойствие покидало его всякий раз, как появлялся этот человек. Зинн и сам не знал, в чем тут дело...

В дверях Кеш лицом к лицу столкнулся с бойцом, который ввел высокого человека с широкими, сутуловато сведенными плечами. При ярком свете лампы человек этот растерянно замигал: это был Нокс.