Джеффри Хоскинг - История Советского Союза. 1917-1991

Таким было наиболее значимое прояснение слабого места в марксистской теории. На практике Ленин никогда и не пытался организовывать свою партию таким образом. Но теоретически он всегда придерживался этого определения революционной партии и по сути объявил его краеугольным камнем истинно революционного сознания. Ради этого он готов был даже порвать с другими марксистами, придерживающимися другого взгляда. На съезде, бывшем в действительности учредительным для Российской социал-демократической партии, в Брюсселе и Лондоне в 1903 году Ленин настаивал на том, что “личное участие в одной из партийных организаций” должно быть определяющим критерием членства. Его главный оппонент Юлий Мартов предлагал более слабую формулировку: “регулярная личная поддержка под руководством одной из партийных организаций”. Это бы облегчило рабочим вступление в полноправные члены партии даже в условиях нелегальности. Ленин потерпел неудачу в этом конкретном голосовании, но тем не менее получил на съезде поддержку большинства и именно поэтому стал называть свою фракцию “большевиками”, в то время как мартовцам пришлось удовольствоваться прозвищем “меньшевики”.

Вопрос, спровоцировавший величайший раскол в Российской социал-демократической партии, звучит как мелкий организационный софизм. Однако в действительности оказалось, что этот софизм символизировал более глубокие расхождения, разведшие большевиков и меньшевиков еще дальше. Со временем стало ясно, что они имели в виду два разных типа революции. Меньшевики придавали большое значение созданию парламентской “буржуазной” республики, в которой партия рабочего класса будет функционировать как легальная оппозиция до тех пор, пока она не станет достаточно многочисленной для того, чтобы взять власть в свои руки. Ленин, однако, становился все более нетерпелив, его не устраивала растянутая программа действий, предусматриваемая таким представлением. Он жаждал сжать весь процесс и провести обе революции вместе, причислив крестьян (осуществляющих буржуазно-демократическую революцию против помещиков) к союзникам рабочих (осуществляющих социалистическую революцию против капиталистов). Однако до своего окончательного возвращения в Россию из изгнания в 1917 году он не раскрыл полностью своих взглядов по этому вопросу.

На самом же деле Ленин внедрил в русский марксизм некоторые элементы популистской традиции: лидерство небольшой группы интеллигентов-революционеров, готовность рассматривать крестьянство как революционный класс и ужатие буржуазной фазы революции.

У популистов, однако, были свои собственные взгляды. Они оправились от прострации, в которой находились в восьмидесятых годах девятнадцатого века, и к 1901 году им удалось сформировать новую политическую партию со своим центром в эмиграции — партию социалистов-революционеров. Их теоретики уже не оспаривали тот тезис, что промышленный капитализм пришел в Россию, но утверждали, что он принял форму, весьма отличную от той, которую предполагал Маркс. Во-первых, он жестко контролировался государством. Во-вторых, большинство рабочих не полностью порвали с сельской местностью: они были “крестьяне-рабочие”, а не пролетарии в смысле Маркса. Социалисты-революционеры отказывались по существу признать наличие каких бы то ни было фундаментальных различий между рабочими и крестьянами: их организация позволяла им с определенным успехом работать и с теми, и с другими. Они также провозгласили “беспристрастность борьбы” для продолжения дела “Народной воли” посредством террора, направленного против чиновников. Между 1901 и 1908 годами они совершили успешные покушения на великого князя, нескольких министров и более сотни высших государственных чинов.

В 1905 году произошли восстания и в городах, и в сельской местности. Эти взрывы были мало чем обязаны организационным усилиям социал-демократов и социалистов-революционеров, а скорее их постоянному влиянию. Наиболее же мощным фактором этого послужило длительное недовольство крестьян и рабочих, составлявших к тому времени подавляющее большинство населения России.

Крестьянская реформа, проведенная Александром II в 1861 году, освободила крестьян от личной зависимости, но не устранила других трудностей в их жизни, обременив их дополнительными тяготами. Среди них обязанность выкупить землю, которую они уже считали своей, и, согласно Локку, это действительно было так, поскольку они “вложили в нее свой труд”. Общинное крестьянское правовое самосознание никогда не признавало законным пожалование царем земли дворянам.