Екатерина Хохлова - А. В. Суворов. Любимый полководец народа

Весной и летом инициатива была передана туркам. Новый визирь Мусин-Оглу с помощью французских инструкторов реорганизовал армию, убрал оттуда татар, оставив лишь регулярные войска. Турецкие силы были вновь доведены до ста шестидесяти тысяч человек, вот только использовать свое численное превосходство деморализованные погромом 1770 года турки уже не сумели. Правда, им удалось занять Западную Валахию и даже овладеть на время Журжей, но при продвижении к Бухаресту они были совершенно разбиты втрое уступавшим по численности русским корпусом генерала Эссена. У Журжи произошло событие, очень ярко характеризующее понятие о воинской чести в екатерининской армии. Когда Журжа была занята в феврале, в ней был оставлен майор Гензель с шестьюстами солдатами. В конце мая к крепости подступило четырнадцать тысяч турецких воинов. Гензель отразил их натиск, но, приняв во внимание абсолютное неравенство сил (один человек на двадцать пять), вступил в переговоры и сдал крепость, получив для гарнизона право отступать с оружием в руках. Затем он отошел на соединение с дивизией князя Репнина. Гензель полагал, что заключил почетную капитуляцию, однако Репнин, дивизия которого шла в Журжу, приказывавший Гензелю держаться во что бы то ни стало, посмотрел на дело совсем иначе.

Отряд Гензеля был посрамлен перед фронтом дивизии, а офицеры отданы под суд, который приговорил их всех к расстрелу. Императрица Екатерина приказала заменить им казнь продолжением постылой жизни, что, безусловно, куда чувствительнее самой смерти. Гензель и два капитана были приговорены к пожизненной каторге, остальные офицеры – к службе рядовыми без выслуги. Румянцев заступился за них, и этот приговор, в свою очередь, был заменен исключением провинившихся из службы. Вдумайтесь только: и это при том, что неприятеля было в двадцать пять раз больше, а капитуляция действительно была заключена на самых почетных условиях! Воистину «великая армия великого века»!

В октябре Румянцев поручил лучшему из своих командиров – Вейсману произвести поиск на турецком берегу. Переправившись через Нижний Дунай, Вейсман блистательным рейдом прошел по Добрудже, захватив все турецкие крепости: Тульчу, Исакчу, Бабадаг и Мачин. Начав свой знаменитый поиск 19 октября с Тульчи, где было захвачено тридцать шесть орудий, Вейсман навел такой ужас на турок, что гарнизоны Бабадага и Исакчи бежали сами, и крепости были взяты без боя. Войска визиря, составлявшие около двадцати пяти тысяч, в панике бежали от четырехтысячного войска Вейсмана к Базарджику. После турки никакой активности больше не проявляли, выразив лишь готовность вступить в мирные переговоры, которым и был посвящен весь 1772 год. Переговоры велись при посредничестве Австрии, но из-за ее же интриг никаких результатов не дали.

В 1773 году армия Румянцева была доведена до пятидесяти тысяч, из Польши прибыл Суворов. Императрица Екатерина требовала от полководцев активных действий: перехода через Дунай и разгрома армии визиря, стоявшей у Шумлы. Румянцев, однако, счел свои силы для этих мероприятий недостаточными и положил ограничиться производством демонстраций, из коих наиболее примечательными стали набег Вейсмана на Карасу и два похода Суворова на Туртукай.

Удача этих походов и пассивность турок побудили Румянцева с двадцать тысячами солдат перейти Дунай в начале июня. 18 июня он штурмовал Силистрию, но не довел операцию до конца, так как получил известие о движении тридцати тысяч воинов Нуман-паши себе в тыл. Армия Румянцева отошла за Дунай, а авангард его, под командованием Вейсмана, одержал над армией Нумана блестящую победу при Кайнарджи, за которую, к прискорбию, отважный Вейсман заплатил жизнью. Как и в предыдущих сражениях, численное превосходство было на стороне турок: пять тысяч солдат Вейсмана против двадцати тысяч турецких бойцов. При этом потери турков составили около пяти тысяч человек, а русских – только сто шестьдесят семь. Из командиров был убит лишь сам Вейсман, сраженный пулей в сердце в первом ряду своего каре и успевший только сказать: «…не говорите людям!»

Гибель Вейсмана глубоко опечалила всю армию. Суворов, друживший с ним, писал: «Вейсмана не стало, я остался один…»

На правом берегу Дуная, в гирсовском предмостном укреплении, был оставлен Суворов с тремя тысячами солдат. Отряд Суворова, единственный из всей армии, зимовал на правом берегу. Ободренные отходом Румянцева, турки с десятью тысячами бойцов атаковали было Гирсово, но были сокрушены Суворовым.