Дмитрий Строгов - История. Тысячелетие обмана

1. Подавляющее большинство западных людей, с кем мне доводилось сталкиваться (а среди них были люди разных сословий), оказались на удивление однобоко образованы, имели очень узкий кругозор, их суждения по большей части состояли из набора штампов и прописных истин, которые они подчас изрекали с таким видом, словно полагали, что тебе они не известны. Западная философия и литература, как оказалось, – вещи в данном обществе в целом маргинальные и являются по большей степени уделом одиночек, того ничтожного процента, который как-то пытается самостоятельно мыслить. Оказалось, что западное массовое сознание абсолютно манипулируемо, СМИ могут сформировать любое настроение за довольно короткое время. При внешней свободе (правильнее было бы сказать иллюзии свободы) западный человек оказался совершенно несвободен внутренне. Придавленный социальными рамками, финансовыми обязательствами в виде налогов и кредитов, оболваненный зомбирующими СМИ, он предстал абсолютно закабаленным внутренне, при этом искренне полагая, что живет в одной из стран так называемого «свободного мира».

2. Как бы позитивно или нейтрально ни начиналось общение русских с выходцами из стран Запада, оно рано или поздно сходило вначале к раздражению, а потом к активной неприязни и отторжению, причем именно со стороны представителей «западного менталитета». Никаких видимых причин к этому не было – ни поступков, ни слов.

Понимание, что именно так раздражает «западников» в нас, пришло много позже. Со всей очевидностью я осознал: они не готовы общаться с представителями иных наций и рас на равных. Подсознательно те для них всегда «дикари» и «папуасы», а оттого по определению обязаны принимать «позу подчинения». Тот, кто этого не делает, автоматически представляет угрозу и, соответственно, превращается во врага. Причем данное убеждение не было каким-то постулатом на уровне идей, это пронизывало все существо представителей западного мира, это было тем, что, как говорится, впитывается с молоком матери. Сам человек при этом вполне мог себя считать демократом, сторонником либерализма и прочей политкорректности. При этом он автоматически становился в учительскую позу и свысока начинал «просвещать» глупых дикарей, что такое либерализм и политкорректность. Но откуда этот парадокс мог возникнуть? Откуда взялось это вековое противостояние? В каком-то смысле данная книга – попытка ответить на этот вопрос.

Надо сказать, уже в 90-е меня глубоко удивляло, как нас умудряются учить гуманизму люди, начавшие историю своей страны с масштабного геноцида коренного населения, а затем в массовом порядке ввозившие для работы на плантациях сахарного тростника, хлопка и табака чернокожих рабов из Африки. Как умудряются бесконечно рассуждать о гуманизме люди, которые проводили политику колониализма и вплоть до 60-х годов XX века сохраняли на своей территории расовую сегрегацию и отсутствие равного избирательного права? Те, кто сотнями тысяч сжигал людей в печах концентрационных лагерей, ставил чудовищные опыты на детях, первыми (и единственными в мире) применил ядерное оружие, масштабно использовал оружие химическое, жег напалмом Вьетнам, вел в Китае опиумные войны… Я бы еще понял, если бы они учили чему-то другому (что в 90-е годы они активно и делали) – например, жесткому ведению бизнеса, «впариванию» потребителю за дорого дешевого продукта, который ему не слишком нужен, экспорту оружия, методике подготовки «оранжевых революций», манипулированию общественным мнением через СМИ. Но гуманизму?

К середине 90-х годов особенности ведения бизнеса у нас в стране успели научить меня одному незыблемому правилу. Если твой визави на деловых переговорах вдруг начинает рассуждать о гуманизме, доверии и вообще об общечеловеческих ценностях, то со 100-процентной вероятностью можно заключить, что тебя собираются надуть. Это понимание весьма помогало мне в ведении дел, и я ни разу (в отличие от многих моих знакомых) не вляпался в крупные неприятности.

Как ни прискорбно об этом говорить, но для западного мира все идеи «гуманизма» и прочие «общечеловеческие» ценности – разменная монета, во многом лишь средство манипулирования «недоразвитыми», «нецивилизованными» народами. И наша беда (как и многих других) состояла в том, что мы слишком серьезно отнеслись к тому, что вещала западная пропаганда.

Итак, в чем же состоит отличие «русского» менталитета от менталитета «западного»?