Дмитрий Строгов - История. Тысячелетие обмана

Рис. 44

Рис. 45

Рис. 46

Рис. 47

Из реконструкции становится ясно, что копье и палка с губкой были выбраны не случайно. Они заменили собой веревку, которая, судя по всему, была на изображении изначально.

Далее. На реконструкции можно заметить, что концы веревки проходят через небольшую горизонтальную дощечку. Данная дощечка является ограничителем, который не позволяет веревке двигаться в одну сторону больше, чем в другую. Действительно, люди с одной стороны могли собраться более сильные, чем с другой. Во избежание перекосов и приделана данная дощечка. К ее концам крепится веревка, поэтому больше чем на длину этой дощечки веревку протянуть на себя невозможно. Кроме того, по ней можно отслеживать, на сколько повернулся центральный столб. Именно эта дощечка на православном кресте стала именоваться «мерилом праведным», поскольку ее присутствие нужно было хоть как-то объяснить. Верхняя, дополнительная перекладина на кресте нужна для того, чтобы гасить раскачивания вправо-влево (и диагональные перекосы) при вращении центрального столба. Вообще, с инженерной точки зрения, конструкция очень продуманная и устойчивая. К тому же, вероятнее всего, она была разборная. Нижняя часть (та, что «лежала» на земле), по-видимому, была стационарная, а верхнюю монтировали непосредственно перед ритуалом (так что название «Воздвижение креста» также не случайно). Во-первых, дерево съемной части должно было быть сухим и прочным, чтобы выдержать все нагрузки (не говоря уж о веревках). Во-вторых, сооружение могло просто мешать, т. к. располагалось посередине селения, на «центральной площади».

Таким образом, форма православного креста – это образ «лежащей на земле» нижней части «установки» для добычи священного огня, символа Рода, круглогодично открытой взорам соплеменников. Однако на нательных крестах данный образ снабжен и атрибутами действующей модели, такими, как «мерило праведное» и веревка. Думается, не в последнюю очередь это объяснялось трудностями в передаче на плоскости объемной фигуры. Поэтому изображали то, что видели на плоскости, а потом дополняли нужными деталями. В качестве такого дополнительного символа в центр, где должен был появиться священный огонь, помещали кресало, что недвусмысленно указывало: это именно то место, где должен появиться священный огонь. На ряде крестов даже изображались лучи, исходящие из центрального перекрестия.

Необходимо еще упомянуть о том, почему на православных храмах часто крест снабжается «кресалом», которое находится не в центре креста, а ниже – там, где обычно изображается «мерило праведное». Дело в том, что крест, помещаемый на купола храмов, по-видимому, представляет собой лишь верхнюю часть православного креста с «дополнительной» перекладиной. Соответственно, центр вместе с «кресалом» находится в его основании. Но для чего понадобилось такое странное, «частичное» изображение? Это не случайность и не фантазия архитекторов. В этом акте заложен глубочайший символический смысл. Храм таким образом начинает представлять собой как бы остальную часть креста. Храм (вместе с навершием) становится образом «устройства» для добывания священного огня всем родом. По существу, именно такое предназначение у храма и есть. Никакого противоречия.

Подведем итог. Православный крест вместе со всеми своими «архитектурными излишествами» является символом, пришедшим из гораздо более ранних времен, чем христианство. Это – символ единства Рода, равенства и важности каждого из членов объединения для общего дела. Это символ духа Рода, который слагается из усилий каждого и слиянности «божьей искры» каждого человека в одно большое целое. Это «устройство» для ритуального добывания всеми членами племени священного огня, символизирующего процветание Рода и его силу. Другим символом этой «божьей искры» было кресало, которое изображено на православном кресте, а кроме того, представлено в виде таких оберегов, как «лунницы». Кресало было устройством для добывания огня «индивидуальным», которое мог использовать каждый человек самостоятельно. Все это отражало верования наших далеких предков, говорило об их поклонении «божественному огню», породившему все, что ни есть на свете. Это свидетельствовало о глубокой вере в животворящую силу огня, добытого трудом и усилиями многих людей, объединенных общим делом, а также в то, что частица этого творящего огня живет в каждом человеке.