Николай Барсов - Славянский мир Начальной летописи

Впрочем, обычный термин, употребляемый Начальной летописью для населенных мест, кроме города и городца, – село, сельце (Предславино сельцо; Лавр., с. 34); и погост («Ольга устави погосты» – в Ипат., погосты в Лавр., с. 25); термин «весь» встречается только однажды в летописи, сколько мы могли заметить, а именно в описании половецкого погрома 1093 года; уведенные половцами пленные… «отвещеваху друг к другу глаголюще: “аз бех сего города”, а другие: “аз сея веси”; тако съупрошаются со слезами, род свой поведающе и вздышюче» (Лавр., с. 96). Это обстоятельство не может не указывать по крайней мере на малораспространенность речения «весь» у восточных славян, хоть оно имеет полное гражданство в языке славян западных. При этом, заметим мимоходом, что выражение «род (то есть происхождение) свое поведающе» увеличивает собой доказательства в пользу родового начала, из которого вышли и развились наши сельские и городские населения.

Изложение и разбор различных мнений, высказанных в исторической науке, см. у К. А. Неволина в исследовании «О пятинах и погостах новгородских в XVI веке» (Записки Императорского русского географического общества. Т. VIII. С. 69–70). «По буквальному смыслу, – замечает он, разбирая известие об учреждении погостов Ольгой, – известие летописное должно, кажется, относить ближайшим образом к главным местам округов». Позднее погост значил место, на котором стоит церковь с ее принадлежностями. В таком же смысле это слово употребляется теперь в Архангельской губернии для обозначения лопарских селений. Вообще же им обозначают кладбище, при котором находится церковь. Неволин высказывает весьма вероятное предположение, что погосты были первоначально места языческого богослужения, – то, что Ходаковский видит в городищах (с. 85–87). Во всяком случае, сродство этого слова с «гостить» («гость», «гостьба») несомненна. Может быть, места языческих богослужений были местами сходок и для торгового обмена. Так как торговые пошлины (гостебное) составляли издревле важную статью дохода для князя, то поэтому не учреждались ли центральные пункты управления именно в таких местах?

О именах отечественных (patronymica) ср. Шафарик П. И. Указ. соч. Т. II. С. 69.

См. связь Западной Двины с Озерной областью. Гл. I, с. 20.

Иречек Entstehen christl. Reiche In Gebiete d. heut. oesterr. Kaiderstaats (s. 80–81) утверждает, что лучшей охраной от нападения врага славяне считали леса. Ср. Бестужев-Рюмин К. Н. Русская история. I. С. 55. Какое стратегическое значение имели леса даже в позднейшее время в XVI веке уже не между мелкими ветвями славянства, но между большими государствами, Речью Посполитой и Московским государством, можно видеть из тех препятствий, какие должны были преодолевать польско-литовские войска Стефана Батория в походе от Полоцка к Пскову (Heidenstein).

После битвы на Рожни поле, Ростиславичи говорят: довлеть «нама на межи своей стати» (Лавр., с. 115). В Русской Правде: межа бортная, ролейная; дуб знаменный или меженный (Русские достопримечательности. Т. 1. С. 42).

Лавр., с. 7.

Это название встречается в следующих местах летописей. В «Поучении Мономаха»: «идох… из Переяславля та Володимерю на Сутейску мира творить с ляхами» (Лавр., с. 103; событие относится к 1073 году). В 1097 году, в усобицу после ослепления Василька, Давид Игоревич «заим Сутеску (в Ипат. Сутейску), Червень, приде внезапу и зая Володимерце». Там же (с. 115) под 1125 годом: «Ярополк Мономашич, погнавшись за половцами из Переяславля… испостиже я у Полкъстеня (Полекостеня, полокъстеня)». Там же (с. 129) в Ипатьевской летописи в рассказе о том же событии название местности опущено. В Никоновской летописи (III, с. 59): «Постиже их Ераполк у Стеня». Как кажется, Арцыбышев первый высказал мнение о том, что эти речения следует понимать как нарицательные имена, обозначающие границу (II, с. 322–348). Карамзин (с. 11, примеч. 192) держится того же мнения. Последующие исследователи (Погодин, Надеждин и Неволин, Беляев) не отвергали его. Нельзя не обратить внимание, что подобнозвучные названия Утиски, Хутиски, Хучиски встречаются в древней Юго-Западной Руси именно и исключительно на порубежных местах и притом с замечательной правильностью. Мы не знаем, случайно или нет такое явление, но считаем нелишним привести замеченные нами данные. На порубежье галицко-волынском, каким оно является в известиях XI–XIII веков, находятся: к югу от Буска в Галиции, Утиско и на одной параллели с нами, к востоку, верстах в 20 Хутиско, к югу от Олеско (тоже в Галиции). Далее два Хучиска к югу от Брод, на одной параллели с порубежным Плеснеском (1188 год; Ипат., с. 137. В пределах России). На рубеже галицко-лядском: речка Хучва, на которой Чермно – на месте древнего Червеня (ср. Сутеску 1097 года), и к западу от него, близ Красноброда: Хусиско, Хусино, Хуциско (тут же множество местностей с названиями Хута, Хутки, Гута). Затем в 10 верстах от них, но все-таки по старому рубежу галицко-лядскому – Хутиска к западу, в верстах в десяти от Жолкева. Далее на северо-запад на правой стороне от Сана близ теперешней границы Галиции на дороге из Белгорая к Кржешову: Хуцыска и Вулка Хуциска; налево от Сана, между ним и Лонкой два Хучиска, на одной параллели к северо-западу от Лежайска к северо-востоку от Ржешова, Хучиско и Хучино у истоков Лонки; на одной линии с ними Пршевратно, о котором см. следующее примечание. Наконец, два Хутиска в довольно дальнем расстоянии друг от друга лежат между Верхним Вягром и Саном, к западу от Перемышля и к северу от Санока. В средине Галицкой земли замечаются только три местности с такими названиями: Хучиска и Хучиско Суходольске в 10 верстах от Львова и к западу от Бобрка и Хутиско к юго-западу верстах в 15 от Бржежан. Но и тут едва ли не проходил рубеж между Перемышльской и Теребовльской (первоначально составлявшей часть Червенской) землями. На Волыни к востоку от Кременца сгруппированы четыре Гутиска; но близ них показан стеклянный завод Антоновский, по-польски Гута (карты Шуберта № 39 и 40). Другие подобноименные названия мы будем иметь случай привести ниже.