Ольга Плотникова - Великий князь Дмитрий Донской

Возможно, как предполагают некоторые ученые, благословение могло быть заочным, предположительно посланником, вручившим князю грамоту и просфору от игумена, был Александр Пересвет. Легенда о благословении Сергия вне зависимости от ее историчности превратилась в символ единения русского народа, светской власти и Русской церкви перед лицом «неверных измаильтян», угрожающих всему христианскому народу.

В «Сказании…» содержится и еще один интересный факт – беседа митрополита Киприана с Дмитрием Донским перед сражением. Несмотря на противоречивые мнения историков на этот счет, мы склонны интерпретировать данную беседу как вымышленную, приведенную автором с целью позиционирования единства княжеской и церковной власти в борьбе против «неверных».

В действительности подобная беседа не могла состояться. Остановимся более подробно на этой проблеме. После смерти в 1378 году митрополита Алексия, как мы знаем, князь Дмитрий пытался возвести на митрополичий престол всея Руси своего духовника, к тому времени уже архимандрита кремлевского Спасского монастыря, Митяя вопреки решению Константинополя, пророчившего в митрополиты северо-восточных русских епархий Киприана, являющегося на тот момент времени митрополитом южнорусских епархий Великого княжества Литовского.

Князь Дмитрий не нашел поддержки своему решению у духовенства. Особенно ярыми противниками Митяя выступили епископ Дионисий Суздальский, игумен Сергий Радонежский и игумен Фёдор Симоновский, ратующие за объединение двух русских епархий под юрисдикцией Киприана. Однако Дмитрию все же удалось добиться от церковного клира пострижения Митяя в монахи под именем Михаила и введения его в управление делами Московской митрополии как митрополита. А когда в том же 1378 году из Константинополя на кафедру приехал Киприан, князь с позором прогнал его. Разгневанный Киприан за такое «непослушание» отлучил князя Дмитрия от церкви и предал анафеме. Этот факт не смутил князя, и уже в 1379 году он отправил Митяя в Константинополь на поставление. Но по пути в Царьград Митяй умер, вероятно отравленный заговорщиками, и в июне 1380 года решением Священного Собора митрополитом всея Руси был поставлен Переяславский архимандрит Пимен. Данное поставление оказалось совсем не по нраву Дмитрию, и он решил примирится с Киприаном, чтобы через него распространить свое влияние на западнорусские епархии, в которых Киприан по-прежнему оставался митрополитом.

Наконец-то в июне 1380 года утвердившись в Москве, Киприан не выказал желания продолжать политику Алексия, а вместо этого, напротив, вступил с Дмитрием Ивановичем в открытый конфликт, продолжавшийся долгие десять лет. Памятуя старые обиды, Киприан ни в чем не поддерживал князя. Так было и когда Дмитрий воевал с Великим Новгородом, и когда защищал Москву от литовского князя Ягайло. Основной задачей Киприана на посту митрополита стало отстаивание независимого положения церкви от власти московского князя. Такая позиция митрополита совсем не устраивала князя. В первую очередь это было связано с тем, что в лице церкви Дмитрий видел крупного землевладельца и к тому же серьезного претендента на его властные полномочия. После смерти Киприана в 1406 году ставший митрополитом грек Фотий также повел борьбу за единую церковную власть во всей Руси. Фотию удалось сохранить независимость церкви от государства, однако отношения церкви и власти оставались напряженными.

Теперь постараемся раскрыть второй уровень понимания источника – сакральный. Для прояснения всех аспектов этого уровня понимания приведем здесь еще раз выдержки из наиболее ранней летописной повести о побоище на Куликовом поле (цитата по тексту Рогожской летописи): «И помог Бог князю великому Дмитрию Ивановичу, а Мамаевы полки поганые побежали, а наши преследовали, избивая, иссекая поганых без милости. Ибо Бог невидимою силою устрашил сынов Агариных, и побежали, обратив плечи свои под язвы, и многие от оружия пали, а другие в реке потонули… Тогда же Мамай с немногими утек с Донского побоища, и прибежал в свою землю с малой дружиной, видя себе битым, и бежавшим, и посрамленным, и поруганным… и се, пришла ему весть, что идет на него некий царь с востока, именем Токтамыш из Синей Орды. Мамай же приготовил на него рать. Мамаевы же князья… оставили, как поруганного. Мамай же, то увидев, скоро побежал… Царь же Токтамыш послал за ним в погоню воев своих, и убили Мамая…»