Денис Проданов - Народная история России. Том II. Устои советской диктатуры

При отсутствии хлеба и сухарей населению приходилось варить похлёбку из сушёных овощей. Перемолов их в мясорубке и поджарив на сковороде, из сушёных овощей делали лепёшки. [572] Френкель З. Г. Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути / Публикация, составление, комментарии и вступительная статья Р. Б. Самофал, Нестор-История, СПб., 2009, стр. 314

К лету 1918 года продовольственный кризис Европейской части России докатился до Сибири. В Иркутске впервые ввели карточки на многие припасы, в том числе на печеный хлеб. [573] Серебренников И. И. Гражданская война в России: Великий отход / Составление и предисловие В. А. Майера, АСТ, Москва, 2003, стр. 330 По воспоминанию мемуариста Серебренникова, у городских хлебопекарен появились „хвосты“ горожан, не очень радовавшихся всем этим нововведениям и начавших уже весьма иронически относиться к громко рекламируемым большевиками „завоеваниям революции“. И. И. Серебренников простоял в очереди около часа и затем получил свой хлебный паёк. По словам современника, было странно и непонятно, как могло случиться, чтобы хлебная Сибирь осталась вдруг без хлеба. [574] Серебренников И. И. Гражданская война в России: Великий отход / Составление и предисловие В. А. Майера, АСТ, Москва, 2003, стр. 330

Летом 1918 года в Костроме отдел заготовки овощей при местном губпродотделе стал выпекать хлеб из картофельной муки без добавлений каких-либо хлебных суррогатов. Казённая печать оптимистично преподносила экспериментирование так, будто образец выпечённого хлеба внушал надежду. „Северная Коммуна“ утверждала, что хлеб из картофельной муки „при дальнейшем усовершенствовании его выпечки“ сможет заменить обыкновенный чёрный хлеб. [575] Северная Коммуна. Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1918, № 60 (27 июля). стр. 3

В годы „военного коммунизма“ государственное экспериментирование на хлебе превратилось в сомнительное и рискованное предприятие. Продовольственные органы в РСФСР стали настойчиво вмешиваться в работу пекарен. Они отменяли общепринятые стандарты выпечки.

В Москве в Комитет продовольствия был внесён декрет особого „кровяного и мясного хлеба“. 27 сентября 1918 года в газете „Вооруженный народ“ по этому поводу была напечатана заметка. В ней утверждалось, что получаемый припек благодаря особому воздействию крови на муку достигал 90 % и был гораздо выше обычного. [576] Вооруженный народ. 27 сентября 1918 г. № 62. стр. 3

Автор заметки „Кровяной хлеб“ нахваливал новый продукт на все лады. Он утверждал, что 10 фунтов по сытости были равны 18 фунтам обычного хлеба, а по вкусу и запаху тот давал впечатление заварного: „Единственный пока недостаток такого хлеба – это способность к скорой порче, но этот недостаток при теперешнем скором потреблении вообще всех съестных продуктов – не существен.“ [577] Вооруженный народ. 27 сентября 1918 г. № 62. стр. 3

Кровь какого животного использовалась в выпечке кровяного хлеба, – не объяснялось. Нередко в подобных случаях кровь различных животных смешивали. Связь между продовольственным экспериментированием и желудочными отравлениями у населения в советской прессе замалчивалась. Даже несмотря на случаи летальных исходов в результате отравлений, государственное экспериментирование на продуктовых товарах продолжалось как ни в чём ни бывало.

Выпуск просроченных и прогнивших продуктов на руки также вёл к заметному росту желудочных отравлений. Порченная рыба рутинно пускалась на обработку и получала вторую жизнь. После этого рыбу отправляли в пункты снабжения. И лишь совершенно протухшую рыбу продорганы уничтожали. [578] Дневник Петрокомпрода: Орган Петроградского комиссариата по продовольствию. 14 января 1919, № 8. стр. 3

К примеру, в декабре 1918 года „Известия Петрокомпрода“ оправдывали выпуск более ста тысяч пудов солёной рыбы, пущенной в обращение. Орган Петроградского комиссариата по продовольствию признавал, что рыба эта после переработки имела специфический запах, но якобы ничуть не являлась недоброкачественной. По словам печатного органа, обработка производилась под руководством специалиста-врача, и рыба выпускалась лишь подле осмотра Межведомственной Комиссии. [579] Известия Петрокомпрода: Орган Петроградского комиссариата по продовольствию. 29 декабря 1918, № 4. стр. 4

Отсутствие приправ не давало возможности перебить гнилого запаха рыбы в полной мере. Но автор аргументировал, что на тот момент было бы преступлением не использовать таких продуктов: „Дело в том, что в рыбе портятся, главным образом, жир и внутренности, что и даёт означенный запах. Само же мясо рыбы порче не подвергается и совершенно безвредно, если оно не разложилось.“ [580] Известия Петрокомпрода: Орган Петроградского комиссариата по продовольствию. 29 декабря 1918, № 4. стр. 4