Александр Лепехин - О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения

Дома, расположенные по правую сторону Упы, смиренно ожидающие набережной и мостовой, не заслуживают вашего внимания, читатель. Это длинная и узкая полоса зелени, (говоря откровенно и без метафор), напоминает Дарьяльское ущелье относительно непроходимой грязи и слякоти во время проливных дождей. В числе сказанных, домов есть и каменные, которые называются народными банями… Ничего не может быть хуже на белом свете двух вещей: Русских сальных свечей и простонародных бань. Но без бань русскому простолюдину– жить не возможно! Летописцы наши рассказывая «о мовницах», справедливо называют их «погаными». И действительно, они вполне заслуживают этого неблагозвучного эпитета.

Говоря о древних «мовницах», невольно вспомнишь о славных Тифлисских (Турецких) банях, о которых поэт Пушкин с восхищением рассказывает в «Путешествии в Арзурум». Но и Одесские бани не уступят Тифлисским, о которых воспоминание не совсем еще угасло в нашем воображении. Увы, Тульские мыльни ничего не имеют с ними общего! Впрочем для русского человека комфорт восточных омовений непонятное наслаждение и даже, если хотите, дело лишнее. Русскому человеку давайте 120 градусов жара по Фаренгейту, давайте ему хороший березовый веник, да полфунта мыла, да кожаные рукавицы и он счастлив. Таким образом блаженствуя, сидя на полке (высокое место в бане), он бичует, себя этим веником так усердно, что иногда случалось вытаскивать таких парильщиков полумертвыми из мылен. Таково удовольствие нашего люда! Он говорить; «париться, так уж париться, а то не для чего в баню ходить». Нам не один раз случалось видеть разительные сцены русского удальства. Тот, кто парился в продолжение четверти часа, выбегал из бани красный, как вареный рак, и не смотря на 20 градусов мороза, бросался в прорубь реки или пруда, где плавал вместе с глыбами льда. Взяв такую освежительную ванну, простолюдин отправлялся опять в баню, в область нестерпимого жара, от которого трещат волосы на голове и съеживаются кожаные рукавицы на руках. Поместившись на свое седалище, он опять повторял операцию беспощадного бичевания себя веником.

И тульские мещане и оружейники еще недавно купались в прорубях зимой, но это у них составлял какой-то своего рода таинственный обряд. Заметьте; обряд, а не обычай, то не все равно. Те, которые о святках наряжались и носили маски, непременно должны были выкупаться после освящения воды 6-го Января. А так – как в этот день бань нигде не топят, то виновные в переодевании ограждая себе крестным знаменем и творив молитву, погружались в воду три раза. Совершив это омовение, они вылезали из проруби, как ни в чем не бывало, одевались в теплую одежду и спешили согреться не движением, а огромной порцией вина, которого не выпить трем французам в два дня. Не имел ли этот странный обряд какой-нибудь связи «с плесканием водою», остатком языческих брачных обрядов, которые, говорят, до сих пор существуют в глуши наших отдаленных провинций?

Мы заговорились о предмете нелюбопытном, но едва ли достаточно – исследованном у нас тружениками науки. Впрочем, и кичливые, классические Греки и Римляне, в лучший период своей гражданской славы, любили потолковать в банях о предметах важных, государственных.

Там, где кипит меркантильная деятельность, где многие, очень многие, обращаясь взором и мыслию к Пречистой, во глубине души своей говорят тропарь: «Заступнице усердная». воздвигнута церковь Казанская с двумя пределами Преподобного Сергия Радонежского Чудотворца, Архангела Михаила. Вы видите эту церковь на рисунке в уменьшенном масштабе, и по тому же направлению местности, о которой мы говорили.

Когда церковь празднует воспоминание явления Чудотворной иконы (8 июля), в Казанскую бывает крестный ход из Кафедрального Собора. В этот день здесь служит Архиерей. Необозримые волны народа наполняют не только площадь, на которой находится храм, но и другие части города. Привлеченные из отдаленных уездов для слушания всенощной, литургии и молебна, православные благоговейно безмолвствуют во время совершаемого богослужения. При одном взгляде на этот бесчисленный люд, путешественник тотчас догадается, что в городе начинается ярмарка, не известно когда и кем учрежденная. Предание однако гласит, что ярмарка бывала исстари, с незапамятных времен. Это подает повод предполагать, что народное сборище, о котором мы говорим, едва ли не относится к ХVII веку, потому что и крестный ход из Успенского Собора в Казанскую церковь относят к тому же периоду.