Владимир Кочев - Воспоминание. Часть 4. Сборник стихов в пяти частях

Родился я в деревне вольной,

Среди лесов, среди полей,

И жил бы там, всем довольный,

И не было б судьбы светлей.

Но Сталин разрубил деревню,

Назвав крестьянина-трудягу, кулаком,

Закон природы добрый, древний

Нарушен злобным дураком.

И наше семейство попало под сталинский топор; не сослали не расстреляли, а просто выгнали из деревни со справкой кулака. Мы скитались по закоулкам Урала в поисках пристанища и работы.

Но с такой справкой на работу не брали. Отец, участник Гражданской войны, предъявил свою наградную книжку. Но там значилась фамилия бывшего наркома обороны Троцкого. Отца арестовали. Наша семья оказалась на улице в голоде и холоде. Нас пожалели вербованные, выделив нам свободную койку в бараке. Мы выжили, но младшая сестренка Галя умерла. Умерли от горя и голода наши совсем ещё не старые бабушка и дедушка. Из раннего детства помню, лишь чувство голода.

Отец в это время отбывал срок – умирал на лесоповале. Там смерть косила людей, как траву. Но отец, могутный телом и душой, выжил. В 1936 году он освободился, а через год уже был ударником-стахановцем, полноправным гражданином СССР. Он получил двухнедельный отпуск, и мы выехали в родную деревню к бабушке.

Из всех живых нашего старшего поколения осталась после репрессий лишь она, моя бабушка по матери Мама Стара. Когда умер её муж (мой дедушка), она уже ничего не страшилась, вернулась в своё село. Заняла брошеную избу-развалюху. Трудились все от мала до велика, родичи помогали. Когда мы приехали, это уже было райское место, огород благоухал, в палисаднике цветы. Горе не сломило Маму Стару, она была суровая, но ласковая. Не убиваем русский человек.

Это было счастливое время. Я помню молодых и счастливых папу и маму, и моих дядюшек Александра, Андрея, и подростка дядю Гришку, девушку тётю Нину, и почти мою ровесницу тётю Маньку. Все они после скитаний вернулись в родную деревню. Но мы не знали, что горе наше российское не кончилось. Вскоре после возвращения домой в Свердловск, получили письмо с тяжелым известием: арестовали дядю Александра. Судом тройки он как враг народа был осужден на десять лет. Местное руководство не простило нам, раскулаченным, наше возвращение в родную деревню, не простило громкую радость. После я узнал, что по разнарядке из ЦК партии, вернувшихся репрессированных арестовывали, а главу семейства расстреливали.

Дядя Александр освободится из заключения в конце 1943 года

и ещё не оправившись, измождённый полуживой, напросится добровольцем на фронт. Александр погиб 16 апреля 1945 года, при штурме Зееловских высот под Берлином. Политрук писал нам, что Александр был санитаром, ходил под огнём не сгибаясь. Такой он был гордый.

Брат его, мой дядя Андрей будет преследоваться как брат врага народа; перед войной окажется в заключении, но уйдёт из лагеря добровольцем в штрафники. Вернётся в конце войны с тяжелым ранением, орденами Славы.

Подросток дядя Гришка, побывавший во времена скитаний в детской колонии – приюте, еле дождавшись призывного возраста, уйдёт добровольцем на фронт. Григорий погиб при прорыве блокады Ленинграда 4 февраля 1944 года. Его товарищ писал, что Гриша был смертельно ранен, многие погибли при атаке, приказ подразделение выполнило.

Мой папа, артиллерист-зенитчик собьёт со своим расчётом девять бомбардировщиков, под Москвой. В декабре 1942 года смертельно ранен под Ржевом, похоронен в Москве.

Моя старшая сестра Лида, от первого брака отца, начала работать ещё подростком. Началась война, девчонки заменяли мужчин, ушедших на фронт. Она служила на железной дороге, нося полувоенную форму железнодорожника. Отрытые товарные поезда, отправлявшиеся на фронт с военной продукцией, сопровождали молоденькие девушки. Суровая, но светлая судьба Лиды, сегодня ей девяносто три года. Вопреки коварной судьбе, она мечтала петь в Большом театре. Её дерзкая мечта сбылась, одна из дочерей её стала артисткой Большого театра. Внуки Лиды – музыканты, внучка Катя – балерина в театре Петербурга. Их дедушка Усольцев И.И. расстрелян в 1937 году. Его фамилия высечена на мраморной плите среди 18474 жертв сталинских репрессий, в Свердловске, на 12-м километре.

Отчего же такая злая судьба досталась нам? По воле Сталина случилась жестокая судьба во всей хлебородной России. Безумный произвол Сталина был осуждён ещё на двадцатом съезде партии. Но сегодня Сталинисты его боготворят, приписывая ему заслуги народа. Убийство миллионов граждан, называют издержками производства.