Михаил Кубланов - Иисус Христос — бог, человек, миф?

В одном из писем Сенека, утешая своего корреспондента по поводу бегства его рабов, говорит, что это еще не самое плохое, что могло случиться. «„Мои рабы разбежались“. Что за беда? — пишет он. — Есть люди, которых они ограбили, на кого донесли, кого убили, предали, над кем надглумились, кого отравили, оклеветали. То, на что ты жалуешься, все уже случилось со многими» [27] Сенека. Письма к Луцилию, 107. . По-видимому, это была серьезная проблема, и над ней задумываются многие идеологи рабовладеления. Одни из них выступают за усиление наказаний, за предельную жестокость, другие, как, например, известный естествоиспытатель Плиний Старший, — за смягчение нравов, против клеймения и оков. При этом он руководствуется не этическими побуждениями, а производственной целесообразностью этого: таким образом он надеется сделать раба радивым. Ювенал осуждает одного из своих персонажей, хозяина «дрожащего дома», для которого свист бича— музыка, а процесс клеймения раба и пытки — приятное времяпрепровождение [28] Ювенал. Сатиры, XIV, 15–25. .

С другой стороны, сами рабы, юридически одинаково бесправные, в других отношениях заметно отличаются друг от друга. Начавшийся в конце республики процесс расслоения в их среде получает значительное развитие [29] Е. М Штаерман. Рабы и отпущенники в социальной борьбе конца республики — ВДИ, 1962, № 1, стр. 24. . В среде рабов образуется некая верхушка. Раб, управляющий имением, занимает иное положение, чем рядовой раб. Условия быта пастухов, получающих пекулий, лучше, чем земледельцев, не имеющих ни собственности, ни самостоятельности. Рабы-ремесленники стоят на более высокой экономической ступени, чем эти две категории, а в их среде в свою очередь намечается значительная дифференциация.

Казнь восставших рабов. Художник В. А. Кокорев. Ленинград. Музей истории религии и атеизма.

Некоторые предприимчивые рабы, выведенные на пекулий, сами держат рабов.

С другой стороны, общность занятий, местожительства, условий быта и, вероятно, кругозора сближает рабов-ремесленников и их свободных собратьев, которые постепенно отвыкают видеть существенные различия между собой. Создаются предпосылки для слияния в последующем римских свободных низов с римскими рабами. Не в этой ли тенденции надо искать истоки той евангельской фразы, где провозглашается, что нет «ни раба, ни свободного»?

Наконец, видную роль начинает играть та часть интеллигенции, которая находится в рабском состоянии или недавно освободилась от него. Известны рабы-философы, историки, грамматики. Многие из них вращаются в самых высших сферах рабовладельческого общества, и их вклад в духовную культуру эпохи не может быть сброшен со счетов.

Таковы сложные и во многом противоречивые социальные отношения, сложившиеся в римском обществе в эпоху формирования христианства.

В 29 г. до н. э. из Египта в Италию вернулся римский политический деятель Октавиан. Последние его соперники— соправитель Антоний и египетская царица Клеопатра— сошли со сцены. Гражданские войны, потрясавшие на протяжении многих десятилетий Римское рабовладельческое государство, окончились. Однако, несмотря на видимость восстановления старых порядков, в политическом строе произошли существеннейшие изменения. Кончился период республики. На смену ей пришла новая политическая форма правления — империя. Власть императора, которому присваивался титул «Августа» (Священного), поддерживаемая как военной силой, так и определенными социальными условиями рабовладельческого общества того времени, постепенно становилась все более единоличной. В 60-х годах республиканский сенат решительно выступил против Катилины, пытавшегося захватить власть в Риме. Теперь же сенат пришел в смятение, когда вышедший победителем из этих междоусобий Октавиан с присущим ему политическим лукавством инсценировал отказ от власти.

Переход от республики к империи был объективной закономерностью развития рабовладельческого общества. Порожденные им многочисленные противоречия между рабами и свободными, между низами и верхами общества, между старинной знатью и — недавно возвысившимися сословиями, между полноправными римлянами и ограниченными и правах провинциалами требовали своего разрешения.

Не менее существенными были противоречия экономического порядка. Их корни не лежали на поверхности. Не каждый мог объяснить их причины. Но последствия этих противоречий были видны всем: по мере развития рабовладения эффективность рабского труда неизменно падала. Духовное и физическое угнетение раба, оценка его лишь как говорящего орудия, отрицание за ним каких-либо прав, в том числе права на человеческое достоинство, — все это как бумеранг било по рабовладельцам: поля обрабатывались плохо, сады и виноградники оставались бесплодными, производительность труда падала. Создавшееся положение становилось все более грозным. И идеологи рабовладения на протяжении всего периода империи пытались отыскать выход из тупика.