Маргарита Акулич - Свислочь (Могилевская область) и евреи. История, холокост, наши дни

Перед войной в Свислочи проживало всего более 1000 человек. Среди них евреев насчитывалось шестьсот-семьсот чел.

Вторая мировая война

Война началась 22 июня 1941-го г. Об этом дне и последующих днях написал доктор Леонид Смиловицкий [4]:

«Аба Айзикович Литвин, председатель сельского Совета Свислочи (1913—1941 гг.)» Источник: http://club.berkovich-zametki.com/?p=51874

«День 22 июня 1941 г. перевернул все. О войне услышали от Абы Литвина, который жил в Свислочи около базара и имел радиоприемник. Новость ошеломила. Люди всполошились. Некоторые успокаивали, мол, где Германия, а где мы! Но уже 26 июня Свислочь бомбили, а 28 июня бомбардировка повторилась еще большей силой. Немцы вступили в местечко 29 июня 1941 г. Это были передовые армейские части, которые евреев не трогали. Циля Рубинчик вспоминает, что немецкую полевую кухню поставили у них во дворе. Солдаты угощали детей мясным супом, копченым салом и шоколадками. (А. Баршай „Циля Рубинчик – легенда и быль“. Заметки по еврейской истории №3 (162), март 2013 г.)».

Дальше был холокост и уничтожение евреев Свислочи. Об этом отдельно.

О послевоенном времени

«Немногочисленные евреи, оставшиеся после войны в Свислочи, не в силах были что-то сделать. Жизнь при советской власти приучила помалкивать. Кого убили немцы во время войны, кто уехал, кто предпочитал не замечать. Власти остаются безучастны. Другие стандарты, другая мораль, другая ответственность. Не мое и не наше. И невдомек, что это наша общая утрата, обезличивание истории малой родины одинаково чревата последствиями для евреев и белорусов» (Леонид Смиловицкий [4])

О послевоенном времени доктор Леонид Смиловицкий написал следующее [4]:

Нина Леонидовна Сакова и Семен Мейлахович Зельцер. Фото Леонида Смиловицкого, Свислочь 1 августа 2019 г. Источник: https://club.berkovich-zametki.com/?p=51874

«После войны в Свислочь вернулись Меира Баршая, его мать Этя Элентух, его жена Хана, их дети Лева и Миша, Семен Баршай (брат Меира), стал заведующим кафедрой в лесотехническом институте в Минске, Петр Фаевич, Баршай работал директором школы в Свислочи, Мейлах (Михаил) Рувимович Зельцер заготавливал вторсырье, на разных должностях работали Зяма Гиршик и Люба – его дочь, Моисей Шмулик, Эля Зельцер, Дубинский, Бэла Полещук, Симха Фельдман и немногие другие.

О еврейской жизни в Свислочи после войны речи не велось. Традиции не соблюдали, миньяна не собирали, на идиш не говорили и детей ему не учили, обрезания не делали. Национальности своей стеснялись, считалось, что гордиться нечем, от пятой графы в паспорте одни неприятности. Евреи слышали в свой адрес, что немцы в годы войны «всех» убивали, и поэтому незачем «своих» выделять. Кругом (в газетах, по радио, в учебниках, школе и вузе, книгах, кино) твердили о приоритете интернационального воспитания – родина одна на всех. В 1972 г. композитор Давид Тухманов на стихи Владимира Харитонова сочинил даже песню «Мой адрес не дом и не улица – мой адрес Советский Союз». Главное, чтобы человек был хорошим – отзывчивым, исполнительным, скромным, работящим, бесконфликтным. Причем тут национальность? Только некоторые еще отдавали дань традиции. По словам Семена Зельцера, его отец Мейлах, записавшийся на фронте Михаилом, на Песах привозил курицу и мацу из Бобруйска и варил суп. Но делал это тихо, без «рекламы», в семейном кругу. Евреи были обречены на ассимиляцию, и советская власть уже считала, что добилась в этом отношении своей цели. Сам Семен Зельцер в 1972 г. после женитьбы перешел на фамилию своей супруги и стал Рубцовым Семеном Михайловичем, чтобы у его детей не спрашивали, почему они Зельцеры, а записаны белорусами (Архив автора. Запись беседы с Семеном Зельцером в Свислочи 1 августа 2019 г.).»

Синагога в Свислочи

О синагоге в Свислочи написано в статье Александра Баршая «Обыкновенный холокост». О ней рассказал местный житель Забавский Георгий Тимофеевич [8]:

«Синагога была в обычном доме, бревенчатом, одноэтажном, только уже потемневшим, старым. Почему помню, потому что к улице была веранда, мы залазили на крышу и могли видеть, как старики там молятся. Где молились женщины, я не помню, но, по крайней мере, на похоронах были и мужчины и женщины. Молились ли вместе или отдельно, у меня представления об этом нет. Молилось около сорока человек. Внутри я ни разу не был. До самой войны она была только синагогой. Сгорела в 1944 году во время боев. Немцы при отступлении сожгли и тот мост, где расстреливали евреев».