Екатерина Шубочкина - Белый снег

– Разойдись, я сказал! Не замерзнет, Бог согреет, Он же у вас все может! Пшли все! – и матрос стал палить, жутко хохоча, во все стороны из револьвера, не глядя, куда и в кого стреляет.

– Господи, убили! Николая убили! – пронзительные голоса рвали сердце женщине, продрогшей до костей и онемевшей от кошмара происходящего. – Владыку собой закрыл от пули!

– Молодой такой: еще жить бы и жить! – кричали люди.

Наталья суматошно искала глазами сына, беспокоясь о том, что шальные пули могли задеть и его, но не находила и чувствовала, как беспомощное отчаяние накрывало ее с головой.

– Звери! Хорошего человека убили ни за что! – На матросов двинулась толпа, движимая крайней степенью возмущения происходящим.

Снова раздалась стрельба, кто-то из толпы упал, преграждая своим телом путь остальным. Женщины голосили, какие-то люди бросились помогать упавшим в давке, остальные отступили.

К Наталье, наконец-то, смог пробраться Санька. Он поднял мать из сугроба, стал отряхивать снег, что-то спрашивать, но та ничего не понимала, громкий стук сердца и крики людей заглушали все.

Тем временем матросы, размахивая оружием, поволокли, толкая и дергая, епископа Сильвестра в сторону бывшего генерал-губернаторского дворца, где размещался теперь Совет депутатов новой народной власти. Владыка был в одной рясе, а на дворе февраль.

– Братья и чада, молитв о Церкви нашей не оставляйте! – услышала Наталья знакомый уверенно спокойный голос владыки. – Кто может – помогите раненым, усопших не оставьте…

Речь оборвалась от удара в спину. Матросы-каратели торопились: сибирский мороз и ветер не щадили никого. Владыка смиренно направился к мосту через речку Омку под звон колоколов городских церквей, откликнувшихся на кафедральный набат.

Наталья, потянув сына за собой, бросилась к дверям архиерейского дома, где им открылась ужасающая картина: в сенях лежал молодой послушник в монашеском подряснике, из его головы на пол сочилась кровь, а в руке горела вставленная кем-то восковая свеча…

Мост через Омку. Июнь 1918 г.

Источник: https://twitter.com/omichrf

В душной комнате, куда матросы привели владыку Сильвестра, уже находились другие арестованные священники: отцы Александр Соловьев, Федор Чемагин, Николай Савкин. Они, конечно, сразу встали для приветствия своего архиерея, который в обход церковных правил просто обнял каждого из своих собратьев по камере как старый друг.

Увидевший это доброе приветствие конвоир, звякая ключами, позлорадствовал:

– Вам теперь не обниматься и шептаться надо, а у своего Бога помилования на коленках громко выпрашивать, глядишь, и не расстреляют вас, а только на каторгу сошлют! – и скрылся за дверью с дьявольским хохотом в безответной тишине заключенных.

– Господи, что будет-то теперь? – на следующий день взволнованная происходящими в городе событиями Наталья ни свет ни заря уже хлопотала, собираясь пойти помочь в доме владыки. Детям же строго настрого наказала: сегодня из дома не выходить, даже в школу сына не пустила, опасаясь уличных беспорядков.

И действительно, уже с утра по городу стали собираться толпы людей, призывая принять меры по освобождению епископа, красногвардейцы в ответ активно разгоняли народ, паля из оружия в воздух.

– Что здесь происходит? Кто разрешил находиться в помещении народной власти? – в архиерейский дом, где готовили в последний путь усопшего послушника, к обеду заявилась следственная комиссия из нескольких вооруженных человек. – Приказываю всем покинуть дом немедленно! – прокричал, видимо, начальник группы.

– Как же это? Жили люди, а их раз – и выгнали! – запричитали присутствующие женщины.

– Дайте хоть спокойно похоронить убиенного! Да людям нужно время, чтобы вещи собрать! – высказала Наталья воинственным пришедшим.

– Сутки! Потом чтоб никого здесь не было! – вынес приговор следователь. – Вы двое, – обратился он к сопровождающим, – останетесь охранять дом, чтобы лишнего не растащили! Комнаты архиерея опечатайте!

Тем временем в Совдеп прорвалась делегация из казаков, членов бывшей городской управы и других активных горожан с требованиями по освобождению епископа Сильвестра и прекращению посягательств на собственность Церкви.

На площадях и улицах народное возмущение росло, уже порядком измученные самоуправством, арестами, убийствами и кражами большевиков люди сливались в одну многотысячную негодующую толпу, готовую сражаться, как угодно и чем угодно, но только бы остановить большевистского демона. Новые жертвы пуль красногвардейцев послужили толчком к активному противостоянию: местами шла борьба прикладами, стрельба.