Станислав Чернявский - Крымская империя. От ханства к Новороссии

Калга Шахин-Гирей лично отправился послом в Петербург и пытался продемонстрировать независимость с помощью нюансов дипломатического этикета. Он требовал, чтобы граф Никита Панин, ведавший иностранными делами при Екатерине, первым нанес визит. На аудиенции у императрицы калга не хотел снять шапку.

При российском дворе встретили с пониманием все эти замашки, необходимые для утверждения собственного статуса перед иностранцами и для престижа в глазах своих людей. Их сочли обычными для восточного человека. Шахин был обласкан и отпущен домой, но все его просьбы, касающиеся послевоенного устройства Крыма, проигнорировали. Калга был восхищен европейским лоском двора и утвердился в мысли провести модернизацию в Крыму.

Зато Сахиб заигрался в независимость, отказывался принять подарки императрицы Екатерины – саблю и перо, не хотел поцеловать ее грамоту и говорил, что крымцы – «люди вольные».

Против брата тотчас начал интриги Шахин-Гирей. Он вступил в контакт с русскими и стал добиваться отставки Сахиба, с тем чтобы самому занять ханский трон. В Петербурге отнеслись к просьбе холодно, ибо не хотели раньше времени дестабилизировать обстановку. Шахин отказался от должности калги , уехал в Полтаву, где получил имение и 1000 рублей пенсии. Первая попытка захватить власть завершилась для него неудачей.

Но Сахиб-Гирей II ненадолго задержался на крымском престоле. Опасность пришла со стороны Высокой Порты. Неожиданно на полуострове высадился экс-хан Даулат-Гирей IV, которого поддерживали османы. Прежде всего он взбунтовал малых ногаев и черкесов, набрал дружину, заручился их поддержкой и лишь тогда явился в Крым.

Даулат сумел привлечь нескольких влиятельных мурз, те выступили за его возвращение на престол. Заговор оказался настолько серьезен, что Сахиб-Гирей II бежал из страны и вскоре объявился на берегах Босфора. Интересно, что перед этим он получил из Стамбула знаки ханской власти, так что Высокая Порта соблюла приличия: она поддержала Сахиба, но сами татары выбрали Даулата. Итак, Крым получил антироссийски настроенного хана, который, однако, первое время соблюдал внешнеполитические приличия и пытался сохранить мир.

Внешнее спокойствие Даулата не означало того, что он прекратит интриги. Хан ненавидел русских и пытался освободиться от их опеки. Он предпочитал зависимость от османов, хотя те по-прежнему презирали татар, считая их нищими жадными тварями. «А татары известно какой народ, – с брезгливой иронией пишет о них один османский мемуарист, – за трубку табаку они готовы пять часов карабкаться по горам».

Даулат пытался склонить османское правительство к тому, чтобы оно вновь приняло Крым в свое подданство. Господство гяуров из России воспринималось как катастрофа.

Но разбитые и обескровленные османы не собирались нарушать условия Кючук-Кайнарджийского трактата. Конечно, в их планы не входил вечный мир с русскими, но для новой войны требовалось собраться с силами. Даулату отказали. Он пытался заискивать перед Петербургом, ему не верили. К тому же на хана постоянно строчил доносы Шахин-Гирей. Этот беспокойный человек авантюрного склада пытался сыграть свою игру, сносился с малыми ногаями и привлек часть их на свою сторону. Это была так называемая Едичкульская орда. Узнав об этом, Даулат-Гирей послал одного из татарских принцев с войском, дабы усмирить орду и выбить у Шахина почву из-под ног. Карательную экспедицию ждал успех – Едичкульскую орду разгромили. Но стратегически это была неудача. При русском дворе возросло недоверие к хану, а среди крымцев началась неурядица. Образовались партии: «османская» и «русская». Не было только крымской.

Даулат-Гирей нервничал, заставлял подданных повторно присягать себе, никому не верил и наконец собрался бежать. Его ближайшие советники обнаружили, что хан снарядил корабль, и едва успели воспрепятствовать бегству. Даулат превратился почти что в пленника. Ситуация вышла у него из-под контроля.

Русские действовали так, как всегда действует сильный против слабого: дестабилизировали ситуацию в Крыму, а потом обвиняли самих крымцев в неспособности справиться с обстоятельствами. И – предлагали нового крымского хана, испеченного в русской печке. Кандидатом России оставался Шахин-Гирей.

Но заметим, что сами крымцы не были невинными жертвами. Россия просто воспользовалась случаем для того, чтобы раз и навсегда ликвидировать для себя угрозу с юга. В этом – разница с политикой других великих держав в аналогичных ситуациях. Например, индусы не угрожали Англии и Франции в эпоху колониальных захватов, а все племена индейцев Великих равнин не представляли серьезной угрозы даже для одного североамериканского штата. Уясним это и пойдем дальше. Поэтому действия русского правительства можно понять и оправдать, но их нельзя ставить на одну доску с экспансионистской политикой западных держав. Таков результат беспристрастного анализа фактов. Впрочем, к аргументам из России сегодня мало кто прислушивается.