Владислав Корякин - Две осады Мальты

На море командовать этой армадой Гассан-паша поручил своему ближайшему помощнику, очередному ренегату, принявшему в мусульманстве имя Улуч-Али (оказавшегося на Мальте вместе с Драгутом), с которым читателю предстоит познакомиться на станицах нашей книги немного позже более детально. Таким образом, заключительная стадия осады цитадели ордена заключалась в том, чтобы зажать ее в клещи, как с моря (кораблями Улуч-Али), так и с суши (солдатами и десантниками Мустафы-паши). Определенно постепенное развитие событий уже в ближайшие дни должно было приобрести характер кульминации в виде кровавого столкновения сторон, прошедших в своем противостоянии далеко за точку возврата.

Очевидцы оставили колоритное описание начала боевых действий на новом направлении с 15 июля 1565 года. На палубе передового корабля выстроилась своеобразная духовная гвардия магометан, поражавшая обороняющихся своим внешним видом: «Наряд их был странен: большие зеленые шляпы закрывали их головы, в руках держали они книги, на которых читали магические заклинания против осажденных», то есть суры Корана, призванные вдохновлять атакующих. Однако, судя по складывающейся обстановке, такой прием не слишком помог правоверным, хотя в целом ряде мест им удалось высадиться на берег, что называется, зацепившись за него в узкой полосе, несмотря на артиллерийский обстрел из замка Святого Ангела и Бормолы, что было отмечено троекратным кличем «Аллах акбар!». В некоторых местах атака мусульман оказалась столь стремительной, что артиллеристы христиан просто не успели выстрелить ни разу по наступавшим. При этом дурную услугу воинам Аллаха оказал приказ Мустафы-паши вести непрерывный огонь без чистки орудий, что привело при разрыве орудия к взрыву склада боеприпасов и гибели нескольких десятков турецких солдат, что в целом не изменило ситуации ни для одной из сторон. Это были достаточно типичные и вместе с тем случайные события накануне приближения кульминации, в ожидании которой с трепетом затаились солдаты и моряки как на мусульманской, так и на христианской стороне.

Несомненно, меры, принятые де Валеттом по сооружению подводных препятствий в виде цепей на опорах, мешавшие перегруженным и глубоко осевшим шлюпкам подойти к берегу, оправдали себя. Магометане сделали попытку устранить их вручную, что позволяло мелководье, но де Валетт бросил против них своих великолепных пловцов-мальтийцев, сцепившихся врукопашную с противником на мелководье. Пока десантники магометан буквально барахтались у неглубокого берега, пытаясь избавиться от остановивших их препятствий, артиллерийский огонь, как и обстрел из аркебуз, продолжался, и практически ни одну из поставленных задач мусульмане так и не решили, хотя кульминация сражения была впереди. «Тогда начались для турок самые страшные потери: ничто не закрывало их от огня замка, и несколько выстрелов картечью потопили множество судов и внесли смерть в сжатые толпы неверных. Однако, несмотря ни на опасность, ни на смерть, поражавшую их со всех сторон, оттоманы продвигались вперед и с такой силой бросились на угловое укрепление, что казалось, будто они непременно овладеют им. Французский рыцарь, защищавший его, был убит (им оказался сын дона Гарсии, оставленный де Валлетту в качестве своеобразного живого залога. – В. К. ). Смерть его придала осаждающим новую бодрость, и они были готовы овладеть парапетом, когда залп артиллерии, направленный рыцарем де-Боралем, поразил половину наступавших и посеял ужас между остальными» (Архенгольц. С. 271).

На самом деле при попытке шлюпок с отборным десантом (по сто янычар в каждой из них) обойти полуостров Сенгли с севера они буквально напоролись на замаскированную батарею рыцаря де Бораля, подпустившую их примерно на двести метров и открывшую огонь, что называется, в упор. В результате девять шлюпок сразу были потоплены, и только одна успела юркнуть назад, прикрывшись оконечностью полуострова Сенгли. Это и означало кульминацию сражения, поскольку, не получив поддержки, высадившиеся десантники ударились в панику и бросились к берегу, в надежде на поддержку флота. Однако командующий им Пиали старался максимально сберечь свои суда, а Мустафа – свою живую силу, что толкало этих командиров нередко на противоречивые действия. В свою очередь Улуч-Али, в попытке разобрать путаные сигналы того и другого и уяснить, кого он должен слушаться, еще более запутывал обстановку, наблюдая, как переполненные паникующими вояками плавсредства одно за другим переворачивались и шли на дно. Тем временем на берегу началось настоящее избиение магометан, в котором защитники Мальты, что называется, отвели душу. Сильный артиллерийский огонь заставил мусульман буквально метаться на своем гибельном плацдарме в попытках найти слабое место в обороне мальтийцев. Неразбериха у мусульман еще более усилилась, когда прошел слух, что воинам Гассан-паши удалось через пролом ворваться в пределы Биргу, впоследствии опровергнутый. Улуч-Али пытался внести порядок в свое воинство, над которым он все больше терял контроль, в то время как артиллерия замка Святого Ангела истребляла мусульман в огромном количестве, что отмечено в описании хрониста: «Немногие барки, остававшиеся на берегу, быстро наполнились, иные остались на мели, а другие опрокидывались и тонули под тяжестью беглецов. Обезумевшие турки то бежали, то возвращались к форту, оставаясь под выстрелами пушек, поражавших их целыми рядами. Один французский рыцарь, заметив этот беспорядок, взяв с собой горстку храбрых, вышел из форта со шпагой в руке и бросился в гущу беглецов. Ему едва сопротивлялись: турки, завидев его, бегут, бросаются в море, в котором находят верную гибель. Другие падают на колени и просят пощады, только немногие падают, сражаясь. Христиане убивают всех без милосердия, восклицая при каждой новой жертве: “Это вам за Сент-Эльм!” Ужасно было зрелище моря, окрашенного кровью, покрытого оружием, знаменами, чалмами, людьми, боровшимися со смертью и умирающими, цепляющимися за опрокинутые барки. Мустафа-паша послал шлюпки на помощь несчастным: они спасли только немногих, которые еще плавали или поддерживались на воде своими широкими одеждами. Несмотря на множество жертв, христиане взяли в плен только двух человек, отличавшихся богатством своего наряда. Можно было полагать, что они занимали значительное место в войске. Они были приведены к гроссмейстеру, допрошены и отданы народу, который разорвал их на куски» (Архенгольц. С. 272). По другим сведениям, таких несчастных оказалось четверо, что в целом не меняет сути дела, когда на виду у остатков уцелевших на воде мусульман победители приступили к сбору трофеев. Среди них, например, оказались пучки нарезанных веревок, чтобы вязать пленных, а также победные реляции, адресованные в Стамбул, помимо гашиша в качестве подкрепляющего средства. Это не считая звонкой монеты в карманах и кошельках павших, не говоря о дорогих украшениях на оружии и тому подобное. Впрочем, мародерство на поле боя не считалось грехом, и много позже, без различия верований, выступая в качестве своеобразной материальной заинтересованности доблестных воинов.