Николай Непомнящий - 100 великих тайн Второй мировой

Верховный распорядился локализовать и обуздать эпидемию, всю информацию о вспышке засекретить. Он согласился с предложением назначить координатором работ заместителя начальника оперуправления фронта генерала Светличного, который здесь, исполняя постановление Госкомитета обороны, комплектовал физически годных военнопленных для работы на объектах народного хозяйства, и особенно, на строительстве Байкало-Амурской магистрали.

Очень скоро в городе уже действовала группа главного эпидемиолога фронта профессора Первушина и начальника фронтового эвакопункта полковника медслужбы Пятницкого. Получив от них подтверждение о распространении чумы, Светличный собрал командиров частей, охарактеризовал обстановку и приказал вывести войска из города, расположить их в 20 километрах от Ванъемяо в палатках, изолировать себя от внешнего мира сплошной траншеей, держать связь по рации, питаться сухим пайком и находиться в состоянии повышенной боевой готовности. В ночное время кострами освещать окружающую местность и ни в коем случае не пропустить к себе извне ни одно живое существо. Отдельным частям поручалось оцепить город, выставить заградотряды и также никого никуда не выпускать.

В первую же ночь, как вспоминали члены пикетов, из города на них пошли вереницы китайцев. У многих уже были явные признаки болезни. Люди умоляли пропустить их, но отозваться на мольбы – значило выпустить эпидемию из-под контроля. Не помогали призывы местных медиков, звучавшие через рупоры, вернуться домой и заверения о том, что именно там их спасение: люди буквально лезли на автоматы, пытаясь прорвать живое кольцо и дополнительные пикеты… И над их головами понеслись пули…

Оказалось, они шли напролом потому, что японцы каждый раз после испытаний действия бактерий на населении поджигали села, уничтожая больных людей вместе со здоровыми. А такое здесь случалось часто: в 30 километрах отсюда размещался один из объектов пресловутого 731-го маньчжурского отряда – главной базы самураев по созданию запасов бактериологического оружия.

Но вернувшихся в город (точнее – возвращенных автоматными очередями) уже на рассвете встретили на улицах советские врачи. Облаченные в защитные костюмы, они начали всеобщую вакцинацию населения и пленных, смело шли в зараженные кварталы, даже в семьи, в которых уже видели на телах язвы бубонной чумы.

Еще через два дня Ванъемяо был засыпан хлорной известью, а на каждом углу и перекрестке стояли автоматчики в противоипритных костюмах: они уничтожали бродячих животных, контролировали людей, пытавшихся перебегать от фанзы к фанзе. Угроза применения оружия заставила несчастных покориться, хотя никто не верил в спасение. А медики и военные продолжали гасить очаг эпидемии.

Спустя три недели блокада была снята. Чума унесла жизни меньше ста человек. Среди советских воинов никто не заболел. Все медики были удостоены боевых наград.

В начале августа 1945 года семнадцатилетний солдат Александр Леонтьев, сын работника НКВД, был откомандирован из отдельного батальона Забайкальского фронта на границу в поселок Старый Цурухайтуй, где под видом рыбака, вышедшего на берега вспучившейся от ливней Аргуни, проверял уровень воды напротив японской заставы. Вечером 8 августа он, как и было приказано, вернулся в штаб с собранными данными.

Спустя десять минут после полуночи передовые отряды пограничников и саперы, которых вел по своим крокам Леонтьев, перешли реку и уничтожили вражескую заставу. А на рассвете уже части 36-й армии, всю войну сдерживавшие здесь японцев от нападения на СССР, пошли в Маньчжурию по пяти переправам, одна из которых была наведена с учетом данных, собранных юным солдатом. Началась операция по разрушению стойкой обороны на подступах к Хайлару, где, по сведениям разведки, был мощнейший укрепрайон, что и подтвердилось в ходе штурма. Подавление его, как и планировалось командованием, заняло десять дней тяжелейших сражений.

Не менее трудным было и освоение армией ситуации на освобождаемых территориях. Мощная разведка компенсировала изъяны закрытой зоны и точно прогнозировала события и их развитие. На предварительном этапе ей крайне трудно было собирать сведения в Маньчжурии, оккупированной милитаристами, опиравшимися исключительно на белоэмигрантов. Там могли легализоваться только те, кого знала и за кого могла поручиться осевшая в этом районе «белая кость» – выходцы из семей купцов и золотопромышленников Забайкалья и Приморья. К тому же наши агенты знали, что в случае малейшего подозрения их упекут в клетки вивариев пресловутого бактериологического центра. Но, пользуясь различными связями, они шли через границу, легализовывались там и, балансируя между жизнью и смертью, добывали ценнейшую информацию о строительстве дорог, мостов, увеличении выпуска цемента, о переселении китайцев приграничья в южные районы… Все это позволяло воспроизводить картину происходящего за «железным занавесом» самураев, готовившихся к войне с СССР.