Александр Широкорад - Россия выходит в Мировой океан

Обратим внимание, письмо датировано ноябрем 1893 г. Риторический вопрос на бытовом уровне, станет ли старшая сестра подробно сообщать планы младшей бабушке Виктории, которая так мечтает их разрушить?

А теперь риторический вопрос на уровне большой политики: могла ли «императрица Индии» (один из титулов Виктории) не желать, чтобы ее любимая внучка стала супругой слабовольного русского царя, империя которого как раз и угрожала «жемчужине британской короны»?

Что же касается фразы «Как будто трон заслуживает зависти», то ее мог написать или глупец, или крайне циничный человек. Почему же тогда Элла и Сергей не посоветовали Николаю не тянуть несколько лет, а вопреки воле императора жениться на Аликс и тихо жить заграницей, как сделал это великий князь Михаил Михайлович, женившись на внучке Пушкина графине Софье Меренберг, а позже также поступали и другие великие князья. На престоле оказался бы куда более умный Михаил, и есть все основания полагать, что Россия избежала бы ужасов Гражданской войны.

Бабушка Виктория четко и уверенно вела свою игру в интересах британской империи. Так, в Кобурге она периодически по-родственному беседовала têtе-á-têtе то с Аликс, то с Ники. И 8 апреля 1894 г. Николай официально сделал предложение Аликс.

Замечу, что кайзер Вильгельм II практически не имел отношения к этому решению, он вообще прибыл в Кобург за день до предложения цесаревича.

Тот же Боханов писал, что Николай и Аликс «сразу же пошли к королеве Виктории, которая обняла и поцеловала обоих, пожелала счастья» [126].

Родители жениха были поставлены перед свершившимся фактом. Теперь им оставалось лишь делать хорошую мину при плохой игре. Ситуация усугублялась тяжелой почечной болезнью Александра III. После простуды в январе 1894 г. он уже не мог оправиться. Жить после помолвки сына ему оставалось лишь шесть месяцев. И Александр, и Мария понимали это и, скрепя сердце, дали согласие. Замечу, что до самого 1917 г. императрица-мать и молодая императрица были в крайне неприязненных отношениях. Дошло до того, что Марии Федоровне пришлось покинуть Петербург и переселиться в Киев – факт беспрецедентный в истории жизни русских вдовствующих императриц.

Итак, желание королевы Виктории сбылось, внучка Аликс стала русской императрицей Александрой Федоровной.

Как уже говорилось, в период Первой мировой войны царицу Александру Федоровну в России звали «немкой», но в 1894–1907 гг. ее именовали у нас «англичанкой». Конечно, не следует это принимать буквально. Аликс даже не пыталась стать проводником британской политики при русском дворе. Но надо ли говорить, что она была противницей всех конфликтов с туманным Альбионом, с ее бабушкой, двоюродными братьями, со столь дорогими ей британскими образом жизни и культурой.

Все русские монархи, начиная с Павла I и кончая Александром III, категорически были против участия своих жен в решении любых внутриполитических и тем более внешнеполитических проблем. Законы Российской империи допускали лишь представительские функции императрицы. В крайнем случае ей разрешалось заведовать богоугодными заведениями.

Николай II не был подготовлен к управлению империей. Правда, тот же Боханов во всех своих «исторических трудах» с пафосом восклицает: «А кто был готов к этому!» Не помнит наш маститый историк о бомбардире Петре Михайлове, об Александре Македонском, ставшем к 27 годам повелителем Мира, забыл, бедный, про хрестоматийный пример с князем Александром Ярославичем, в 19 лет побившим шведов на Неве, а в 21 год – псов-рыцарей на Чудском озере. Да, кстати, исход той битвы решил удар кованой Владимирской рати, которой командовал четырнадцатилетний князь Андрей Ярославич. Да и двадцатичетырехлетний капитан Буона-Парте не шишками кидался под Тулоном.

Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что Николай II состоял из противоречий. Так, он, в отличие от Наполеона, Петра I и Екатерины II, не любил властвовать, процесс управления страной вызывал у него скуку и отвращение, но расставаться с властью он не желал ни при каких обстоятельствах. Николай с легкостью менял свои решения, иногда по несколько раз в день, но в то же время был крайне упрям и не желал попадать под чье-либо влияние.

Современники писали, что уровень мышления государя остался на уровне гусарского поручика. Справедливости ради скажем, что из него получился бы хороший командир полка, но исключительно при действии в составе дивизии с умным генералом, или начальник средней железнодорожной станции, но на уровень императора он не тянул.