Александр Широкорад - Россия выходит в Мировой океан

Сам же Владивосток, давно укрепленный с перешейка дальнобойными орудиями, был загорожен минами и сделался недосягаемым для неприятеля.

Прочитав рассказ о победах «Русской Надежды» и ее «Сынка», иной читатель усмехнется и скажет, что это патриотическая сказка, а может, даже сравнит с небезызвестным фильмом «Если завтра война…».

Но давайте попробуем сравнить «сказку» Беломора с былью, а конкретно – с действиями германских рейдеров в 1940–1943 гг.

С 31 марта 1940 г. (рейдер «Атлантис») по 21 мая 1943 г. (рейдер «Мишель») на коммуникации англичан и американцев вышло 9 рейдеров, из которых «Тор» и «Мишель» сделали по два рейда.

Итого, за три года они потопили 139 [107]торговых судов противника общим тоннажем свыше 850 тысяч тонн водоизмещения, а также новейший английский крейсер «Сидней».

Во время крейсерства [108]союзникам удалось потопить 4 рейдера – «Атлантис», «Пингвин», «Корморан» и «Стиер».

Что же представляли собой германские рейдеры? Это были переоборудованные сухогрузы водоизмещением от 7500 до 17 600 тонн, имевшие максимальную скорость хода от 14 до 18 узлов. Вооружение их было стандартное: шесть 15-см пушек, которые состояли на вооружении кайзеровского флота. По своим баллистическим качествам они занимали промежуточное положение между 152/35-мм пушками, состоявшими на вооружении русских крейсеров в 1885–1887 гг., и 152/45-мм пушками Кане, принятыми на вооружение в русском флоте в 1891 г.

Помимо охоты за торговыми судами германские рейдеры осуществляли минные постановки. Для атаки судов противника активно использовались торпедные катера типа LS. Вспомним о минных постановках «Русской Надежды» и «Сынка», и об использовании ими трофейных английских миноносок. Реально же русские крейсерские суда несли на борту минные катера еще с 1878 г.

«Но все равно, – возразит скептически настроенный читатель, – Беломор явно перебрал, описывая успехи русских моряков». Так мог ли «Сынок» победить корвет «Ровер»? Не спорю, где-то действительно Беломор выдавал желаемое за возможное. Однако такой бой с «Ровером» вполне мог иметь место. Вспомним бой рейдера «Корморан» с британским крейсером «Сидней» 19 октября 1941 г. примерно в 100 милях от австралийского побережья.

«Сидней» был вооружен восемью новейшими 152-мм пушками в четырех башенных установках и четырьмя 102-мм пушками, а также восемью торпедными аппаратами. Броневой пояс крейсера имел толщину 102 мм, а толщина палубной брони составляла 51 мм. Скорость крейсера 32,5 узла.

«Корморан» не имел броневой защиты, его максимальная скорость составляла 18 узлов, а фактически после долгого плавания он едва выжимал 14 узлов. Вооружение его состояло из шести старых 150/45-мм пушек и четырех торпедных аппаратов. А самое главное, рейдер был перегружен минами заграждения и мог взлететь на воздух от одного удачного попадания «Сиднея».

Тем не менее командир рейдера капитан Теодор Детмерс решил принять бой. «Корморан», маскируясь под голландское судно, сумел сблизиться с «Сиднеем» на дистанцию 1800 м и открыл огонь. В ходе боя торпеда с рейдера поразила «Сидней». В свою очередь четыре торпеды, выпущенные крейсером, прошли мимо «Корморана».

Бой продолжался около двух часов. Оба судна охватил пожар. В 18 ч. 30 мин. объятый пламенем «Сидней» вышел из боя и направился на юго-восток. В 22 часа германские моряки увидели за горизонтом, там, где скрылся «Сидней», яркую вспышку, а через несколько секунд донесся звук взрыва. Больше никто не видел крейсера. Все 650 человек его команды бесследно исчезли.

К полуночи пожар на «Корморане» усилился, огонь подбирался к минным погребам. Детмерс приказал команде покинуть судно. Из четырехсот (по другим источникам 393) членов команды рейдера было подобрано проходящими судами или самостоятельно достигло австралийского берега 315 (по другим сведениям 320) человек.

Риторический вопрос – не похож ли этот бой на поединок «Сынка» с «Ровером»? Уверен, что если бы Беломор опубликовал свою повесть не в 1887 г., а в 1987 г., его наши «критики» наверняка бы обвинили в компиляции с истории боевых действий германских рейдеров. Почему я взял слово «критики» в кавычки? Да потому, что у нас настоящие критики перевелись в 1917 г. Критик в общечеловеческом понимании – это лоцман в книжном море, облегчающий читателю поиск нужной ему книги. У нас же с 1918 г. по 1998 г. критики [109]выполняли исключительно указания начальства, лишь изредка привнося личные пристрастия. А вот после 1998 г. за критику у нас взялись седые мальчики в коротких штанишках, которые еще с советских времен тщательно считали шпангоуты на кораблях и заклепки на самолетах, но, увы, «не видели из-за деревьев леса».