Анатолий Терещенко - Преступления без наказания

Жизнь показала, особенно на примере Кореи и Вьетнама, что американцы храбры и решительны на бумаге и при словоблудии. Вот несколько примеров:

Никсон в своей книге «1999 год Победа без войны» открыто угрожал, что если Россия будет непослушной, то у Соединенных Штатов «нет иного выбора, как ответить применением военной силы». Но он не подумал о законе физики, который знает каждый школьник, что на действие всегда отвечает противодействие. А нам было и есть чем ответить.

Главный идеолог антисоветизма и матерый русофоб Збигнев Бжезинский заявлял, что «США впервые имеют возможность распространить свое присутствие на новые постсоветские республики Евразии, вплоть до границ с Китаем». Думаю, сегодня такой возможности не существует.

Американский профессор Н. Камски в одной из своих статей писал с предельной наглостью об отношении США к России. Он утверждал, что «более слабому противнику должно быть нанесено не просто поражение, а он должен быть стерт в порошок, если исходить из главного урока мирового порядка: мы – господа, а вы – слуги».

Увы, россияне теперь не слуги образца 90-х годов XX века, а стереть в порошок такую страну, как Россия, лежащую на двух материках, не в состоянии по определению никто, даже США, – не хватит силенок. А вот ответный удар может смести в океаны все то, чем гордятся нормальные американцы, не желающие атомного апокалипсиса.

Великая Отечественная война с фашистской Германией стала для СССР страшной трагедией. Урон от нанесенных войной разрушений в 20 раз превысил национальный доход страны образца 1940 года. Страна лишилась 30 % своего богатства. Она практически обрушила свою экономическую мощь. В денежном выражении ущерб составил 130 млрд долларов, или половину стоимости всех разрушений во всех странах мира за годы Второй мировой. Даже по сегодняшним меркам эта сумма потрясает своими размерами.

Приход администрации Гарри Трумэна – ярко выраженного антисоветского ястреба, внес напряженность в советско-американские отношения. Сталин быстро раскусил его на Потсдамской конференции, проходившей во дворце Цецилиенхоф с 17 июля по 2 августа 1945 года, сравнивая его с предшественником – Франклином Рузвельтом. Сталин воспринял смерть лояльного к СССР американского президента в апреле 1945 года невосполнимой потерей для дела сотрудничества СССР и США, как в войне, так и в послевоенный период.

В послании Сталина Трумэну от 13 апреля 1945 года говорилось: «От имени Советского Правительства и от себя лично выражаю глубокое соболезнование Правительству Соединенных Штатов Америки по случаю безвременной кончины президента Рузвельта. Американский народ и объединенные нации потеряли в лице Франклина Рузвельта величайшего политика мирового масштаба и глашатая организации мира и безопасности после воины…»

Думается, нет оснований сомневаться, что это были искренние слова и чувства руководителя Советского Союза.

В своих воспоминаниях Громыко отмечал, что после смерти Рузвельта «брешь в политической жизни США образовалась зияющая. Международные последствия ее оказались огромными. К власти в США пришел Трумэн, бывший вице-президент. Как политик он до этого светил, как Луна, – отраженным светом. В советско-американских отношениях почти сразу же стали появляться серьезные натянутости…»

Во время вступления Трумэна в должность президента он был проинформирован о создании нового крайне разрушительного оружия – атомного. Воинственный янки посчитал, что именно этим оружием он принудит Японию к сдаче и поэтому не намеривался приглашать СССР к войне со Страной восходящего солнца. Но трезвомыслящие советники его переубедили. В Трумэне же Сталин увидел человека неискреннего, холодного и нагловатого. Так вот этому наглецу не терпелось на конференции похвастаться перед Сталиным созданием ядерной бомбы. По договоренности с Черчиллем после заседания 24 июля 1945 года Трумэн в неофициальном порядке проинформировал главу советской делегации о том, что в США разработано новое оружие, оружие огромной разрушительной силы.

Интересно было то, что Сталин, вопреки ожиданиям Трумэна, внешне не проявил никакого интереса к этой информации и в ходе последующих встреч к этой теме не возвращался.

– Гарри, мне так кажется, Сталин не понял смысла сделанного тобой ему сообщения, – произнес Черчилль, практически готовивший планы объявления войны Советской России.

– Не знаю, не знаю, а может, и у Советов что-то подобное появилось? – засомневался Трумэн.