Игорь Атаманенко - 100 великих операций спецслужб

Сейчас, по прошествии времени, можно с уверенностью сказать, что, выдав себя за скончавшегося к тому времени своего друга и коллегу по работе в органах госбезопасности, советский разведчик-нелегал тем самым дал понять Центру, что в тюрьме оказался именно он. Во внешней разведке довольно быстро разобрались что к чему. Ведь о настоящем Абеле и о его дружбе с Фишером в Центре хорошо знали.

До конца своих дней полковник внешней разведки оставался для домашних и сослуживцев Фишером или Вилли, а для всех остальных – Рудольфом Абелем. Легенде было уготовано оставаться легендой, а тайне – тайной. И мы в нашем рассказе будем пока тоже называть его Абелем.

После объявления приговора Абель сначала находился в одиночной камере следственной тюрьмы в Нью-Йорке, а затем был переведен в федеральную исправительную тюрьму в Атланте.

Родина не оставила своего разведчика в беде. Сразу же после вынесения Абелю приговора советская разведка начала операцию по его освобождению.

А началось все с налаживания с Абелем прямой переписки, которую в дальнейшем можно было бы использовать в оперативных целях. Эта переписка, носившая общий характер, велась от имени его жены Елены Степановны и дочери Эвелины. Первое же письмо жене Абель закончил словами: «Остаюсь с любовью к вам. Ваш муж и отец Рудольф», тем самым дав понять, как следует к нему обращаться. Правда, в июне 1959 года Министерство юстиции США запретило Абелю переписку с женой и дочерью, как «не соответствующую национальным интересам». Однако вскоре, после активных протестов со стороны Абеля и его американского адвоката Донована, переписка была вновь разрешена.

Вскоре к переписке подключился «двоюродный брат» Абеля Ю. Дривс, мелкий служащий, проживавший в ГДР. Эту роль блестяще исполнил молодой разведчик-нелегал Юрий Дроздов, будущий начальник советской нелегальной разведки.

В свою очередь Дривс привлек к работе по подготовке обмена Абеля влиятельного немецкого юриста, члена Коллегии адвокатов Большого Берлина Вольфганга Фогеля. Последний выступил в качестве посредника между женой Абеля и его «двоюродным братом», с одной стороны, и американскими властями – с другой.

События стали развиваться значительно быстрее после того, как 1 мая 1960 года в СССР в районе Свердловска был сбит американский самолет-разведчик У-2, а его пилот Фрэнсис Гарри Пауэрс арестован.

А вот как сам Абель позже писал в своих воспоминаниях о событиях, связанных с его обменом: «6 мая 1960 года утром, как обычно, заключенных вывели группами в душевую рядом с камерами, и мы вымылись. Возвратившись в камеру, я занялся своими математическими развлечениями. Вдруг – через маленькое окошечко кто-то просунул свернутую в трубку газету. Быстро разворачиваю и читаю заголовок, напечатанный огромными буквами: над Свердловском, в СССР, сбит самолет У-2. Ниже, помельче, было напечатано: “Гарри Пауэрс, пилот, схвачен русскими. Ему грозит суд как шпиону”.

Вот это была новость!

Моя реакция была вполне понятной. Мои надежды на скорое освобождение из тюрьмы – надежды, которые не покидали меня все время, – теперь обрели под собой реальную почву.

Прошел суд над Пауэрсом, и в США газетчики проливали крокодиловы слезы насчет “бесправия”, “отсутствия объективности советского суда”, “беспринципности защитника, назначенного судом” и тому подобного.

Писали, что Пауэрс не шпион, а лишь солдат, исполняющий приказ, и какое может быть сравнение с матерым разведчиком вроде полковника Абеля, забывая, что Пауэрс не раз пролетал над территорией СССР, проходил специальную подготовку и знал, на что он идет.

…Кончился 1960 год, наступил новый, а жизнь в тюрьме шла своим чередом. Шла моя переписка с семьей и семьи с адвокатом Донованом.

В Вашингтоне тем временем шли споры – пойти на обмен или нет. Одни – по всей вероятности, сотрудники Федерального бюро расследований – надеялись на то, что мне наконец надоест сидеть в тюрьме и я расскажу им о своей деятельности в США, и противились обмену. А другие – видимо, Центральное разведывательное управление – хотели заполучить своего летчика обратно, чтобы узнать, что именно произошло 1 мая 1960 года недалеко от Свердловска.

Время шло, наступил декабрь 1961 года. Неожиданно меня вызвал начальник тюрьмы. День был обычным в том смысле, что по этим дням недели он принимал заключенных по их личным делам. Однако я к нему ни с какими просьбами не обращался.

Я сидел в приемной и ждал очереди. Наконец я вошел, и начальник вежливо предложил мне сесть. Он протянул мне конверт, в верхнем правом углу которого было написано: “Вскрыть в присутствии Абеля Р.И.”. Я возвратил ему конверт, он его вскрыл и вынул второй; посмотрев на него, он передал его мне. На втором было написано: “После прочтения уничтожить”. Я снова вернул конверт, и начальник вскрыл его. Он вынул сложенный лист бумаги, взглянул на него и передал мне.