Михаил Болтунов - Последняя спецоперация «Нормана»

А программа, выражаясь современным языком, оказалась очень «крутая». Они должны были научиться поддерживать связь на дальние расстояния, успешно работать в условиях радиопомех, на больших скоростях. Что касается, например, скоростей работы на ключе, то лучшие выпускники военного училища связи с трудом могли представить, что вообще существуют такие скорости.

Им предстояло изучить новую коротковолновую приемо-передающую аппаратуру, специальные правила связи.

По поводу досконального изучения аппаратуры их преподаватель военинженер 3-го ранга Парфенов на первом же занятии сказал:

— Никого агитировать не буду. Попрошу запомнить только одно и потом не говорить, что не слышали: если ты командир взвода связи, к примеру, в полку или в дивизии, над тобой куча начальников. Плохо это или хорошо?

Лейтенанты деликатно промолчали.

— И то и другое, — ответил преподаватель. — Могут спросить, проконтролировать, но и помогут в трудную минуту. Ну, не разобрался в поломке молодой командир, спросил — разъяснили, разжевали, помогли. А кто тебе поможет за сотни километров в тылу врага? Ты один на один со станцией. Ты самый большой спец. Кроме того, это единственная ниточка связи с Центром, с Большой землей. Значит, от твоих знаний, умений, мастерства зависит не только твоя жизнь, но и жизнь десятков, а может, и сотен, людей.

Эти слова потом часто будет вспоминать Никифоров. Военинженер в две минуты объяснил самую суть работы разведчика-радиста.

Учились они, откровенно говоря, не просто с упорством, учились с неистовством. Грызли науку спецрадиосвязи и днем и ночью. Понятие «личное время» было весьма условным. Никто из них тогда еще не знал, какую проверку на прочность устроит им судьба, но то, что устроит — не сомневались.

В марте 1940 года обучение закончилось. С апреля началась стажировка на Центральном радиоузле Разведуправления. И тут они, к счастью, попали в руки истинных мастеров-радиооператоров, которые работали в Испании, в Китае. Многие из них были награждены боевыми орденами и у стажеров пользовались большим авторитетом.

Позже события тех дней друг Никифорова — Роман Гончар будет оценивать так: «По окончании курсов усовершенствования и стажировки все мы были твердо уверены, что обеспечим радиосвязь в любой обстановке, на любые расстояния, в условиях помех и на больших скоростях. Здесь, на курсах, мы теоретически и практически освоили связь на коротких волнах, на маломощных радиостанциях и твердо убедились в возможностях коротких волн.

Я никогда не забуду декабрь 1939 года, поздний вечер, первое дежурство на коллективной радиолюбительской радиостанции. Обнаружил работу радиолюбителя с острова Лусон (Филиппины) и под руководством Л. Долгова установил с ним двустороннюю радиосвязь.

На следующий день отыскал этот далекий от Москвы остров на карте и с трудом поверил в реальность случившегося. Подобные дальние связи придавали уверенность в работе, практически подтверждали теоретические выкладки о возможностях связи на коротких волнах на такие большие расстояния».

Нечто подобное переживали все стажеры. На передающем радиоцентре ГРУ им поручали работать с разными корреспондентами. Так, лейтенанту Александру Никифорову чаще всего, под руководством опытных операторов, приходилось принимать радиограммы некоего корреспондента с забавным (как ему казалось тогда) позывным «Жмеринка». Разумеется, он и знать не знал, кто эта «Жмеринка». Только после войны Никифорову станет известно, что, будучи еще стажером, держал связь с легендарным советским разведчиком, резидентом ГРУ Шандором Радо.

1 мая 1940 года вся группа молодых офицеров-радиооператоров участвовала в военном параде на Красной площади. Они чеканили шаг в составе сводного полка офицеров Народного комиссариата обороны. Замерзли, откровенно говоря, крепко.

Ночью неожиданно выпал снег, и в Москве было холодно и знобко. А участники парада все как один одеты в гимнастерки.

После прохождения по площади их отвели на соседнюю улицу, прозвучала команда: «Разойдись!», и они, словно дети, стали прыгать, толкаться. Всюду звучал смех. Было шумно. Шумно…

…Никифоров открыл глаза. По вагону, галдя и шаркая обувью, шли новобранцы. Их можно было сразу отличить от других пассажиров — молодые ребята, видимо, вчерашние школьники, с вещмешками под мышкой, за спиной.

Лейтенант спустился с полки. Поезд стоял у перрона. А на перроне — военные, военные… Гимнастерки, сапоги… Командиры, солдаты. Напротив их вагона в две шеренги выстроилось какое-то странное подразделение. Из соседнего купе донеслись удивленные девичьи голоса: