Елена Майорова - Женские лики Столетней войны

После смерти брата и коронации Генриха VI королем Англии Глостер потерял значительную часть своего влияния. К власти пришли Бофоры. Однако после смерти Бедфорда (Кларенс погиб еще в 1422 г.) герцог Хемфри стал официальным наследником престола, поскольку Генрих сначала не имел возможности завести потомство в силу детского возраста, а потом у него в браке долгое время не было детей. Хемфри познакомился с Элеонорой, дочерью лорда Реджинальда Кобэма Стерборосского, по-видимому, в то время, когда она была придворной дамой Якобины Голландской («…влюбился в служанку жены и привез ее в Англию»). Элеонора с гордостью носила звание любовницы герцога Глостера. Содержанки высокородных господ ни в коем случае не подвергались презрению. Ведь благодаря пышному культу почитания и уважения, который строился вокруг них, они пользовались славой.

Вряд ли она мечтала о большем; и существующее положение было для нее высоко и драгоценно. Должно быть, Глостер, этот амбиционный и властный человек, нашел в избраннице все качества, которые желал видеть в своей спутнице жизни. Она принадлежала к хорошему роду, но ни одной капли королевской крови в ней не было. Тем не менее в 1431 г. Хемфри вступил с ней в брак, который для него, как возможного претендента на английский престол, мог быть только морганатическим. Тем самым он отказался от создания какого-либо союза путем заключения выгодного брачного соглашения, хотя принцесс подходящего возраста имелось предостаточно.

После того как герцог Глостер снял осаду с Кале и вытеснил бургундцев во Фландрию, он стал национальным героем и угрозой для Бофоров. Его безупречная честность и верность долгу не давали ни малейшего основания для его смещения. Единственным уязвимым местом оставался его брак.

Кардинал Генри Бофор измыслил хитроумный план. Обвинение было выдвинуто не против Глостера, а против его жены. Нашлись люди, которые свидетельствовали, что при помощи колдовства она пыталась умертвить короля, чтобы ее муж мог взойти на трон Англии. Нельзя исключить возможность каких-то действий герцогини, считавшей несправедливым положение, когда престол принадлежал слабоумному подростку, а не ее умному и просвещенному мужу. Возможно, действительно имела место ворожба, заклинания и другие «колдовские» действия. Элеонора была арестована и вынуждена признаться в своих злоумышлениях: измене и ереси. Угроза пыток кого угодно могла заставить оговорить и себя, и самых близких. Однако ни Элеонора, ни ее пособники не дали показаний против герцога. Притянуть его к этому делу не удалось. Прислужники герцогини во всем повинились и были приговорены к смерти. Элеоноре жизнь сохранили, но бросили в застенок.

Отголоски этих событий мы видим в «Исторических хрониках» Шекспира. В них Генрих VI говорит тетке: «Вы жить останетесь, утратив честь». И она была осуждена на пожизненное заключение – как вечное пятно на репутации герцога Глостера, как препятствие для его новой женитьбы. Элеонора прожила в строгом заточении двадцать три года и умерла в 1454 г. – на семь лет позже мужа.

После процесса и осуждения супруги влияние Глостера практически сошло на нет, что и было целью Бофоров.

Когда же после шести лет ратных трудов и дипломатических маневров он сумел восстановить свое значение и славу, враги обвинили его в государственной измене и арестовали. Его поместили в «некий дом», где через пять дней после ареста он умер (1447 г.) – возможно, от естественных причин, ведь ему уже было пятьдесят семь лет, но, скорее всего, от яда. В народной памяти он остался как «добрый герцог Глостер».

После казни Жанны были сделаны новые попытки дискредитировать героиню. Инквизитор Франции в проповеди, произнесенной им 4 июля 1431 г. в церкви Сен-Мартин де Шон в Париже, с радостью отметил, что «эта дочь непослушная, еретичка, дьяволица была сожжена во имя величайшей славы ортодоксальной веры». Сторонник Карла VII архиепископ Реймсский Ренье де Шартр, которому по церковной линии был подчинен ненавистник Жанны Пьер Кошон, ибо Бове входило в его епархию, писал вскоре после гибели Девы, что ее казнь – «свидетельство божественной справедливости». По существу, вся французская церковь одобрила решение инквизиционного трибунала в Руане.

Но величайшая несправедливость заключалась в том, что не возражал против него и Карл VII. Спустя четыреста лет Анатоль Франс указывал неиспользованные возможности спасения девушки: «Если бы архиепископ Реймсский, глава Бовезской епархии, вмешался в этот процесс и остановил злоупотребление властью своего викария… если бы король, его совет и вся французская церковь обратились за содействием к папе и к собору, обладавшему большими полномочиями, то, конечно, процесс мог бы кончиться иначе».