Александр Широкорад - Утерянные земли России. XIX–XX вв.

Во-первых, крестьяне были признаны лично свободными людьми, но в то же время целый ряд разных предписаний ограничивал свободу их передвижения и выбор занятия.

Во-вторых, вся земля была признана полной собственностью помещика.

В-третьих, нормальной формой аграрных отношений закон об освобождении крестьян признал арендный контракт, который заключался «по добровольному соглашению между помещиками и крестьянами».

В-четвертых, крестьяне стали членами волостных обществ, но волостные правления находились под строгим надзором помещиков. Таково же было положение крестьянского (волостного) суда, который также находился под контролем помещика, его управляющего и органов дворянского самоуправления и судов.

В-пятых, помещикам было оставлено право наказания в «домашнем порядке» дворовых розгами, осталась и мызная полиция.

В-шестых, освобождение крестьян начиналось не со времени опубликования закона, а проходило постепенно. В результате этого барщина в Эстляндии была отменена лишь в 1868 г.

Все русские цари, за исключением разве что Екатерины Великой и Александра III, всячески тормозили русификацию Прибалтики. Дело дошло до того, что православные цари противились распространению православия в крае!

В сентябре 1836 г. епископом Рижским был рукоположен Иринарх (в миру Яков Дмитриевич Попов). С первых дней своего пребывания в Риге Иринарх вел активную деятельность по распространению православия в крае. Он сделал много для того, чтобы старообрядцы Риги и окрестностей стали посещать православные храмы. Епископ активно обращал эстонцев и латышей в православие.

В конце 30-х годов XIX века в результате сильных неурожаев жизнь крестьян Лифляндской губернии значительно ухудшилась. 1 июля 1841 г. лифляндский губернатор сообщал министру внутренних дел, что «крестьянские поля, засеянные озимыми урожаями прошлого года, не позволяют надеяться даже на самый небольшой урожай». Зима и весна 1841 г. выдались крайне тяжелыми. Хлеба вымокли и не уродились, не хватало и корма для скота. Крестьянам угрожал голод. Большинство помещичьих имений в результате неурожая также находились в тяжелом положении. На помощь от государства не приходилось рассчитывать, так как во многих других губерниях урожай был еще хуже, чем в Лифляндии.

Среди крестьян Венденского и Валкского уездов пошли слухи о том, будто правительство предлагает им переселиться в южные губернии, где они получат землю в собственность и разные льготы. Для этого якобы нужно объявить желание переселиться и записаться в Риге у начальства или у православных священников. Под влиянием этих слухов в управление рижского генерал-губернатора стали приходить за справками толпы крестьян, где им разъясняли необоснованность дошедших до них сведений.

Хождения крестьян в Ригу приняли массовый характер, и 2 июня генерал-губернатор М. И. Пален опубликовал сообщение, которое затем было зачитано в кирках. Крестьян извещали, что никакого переселения не производится, и что в Россию и в Сибирь переселяют только преступников в кандалах. По распоряжению генерал-губернатора Палена с 9 июня чиновники и полиция стали производить допросы всех являвшихся в Ригу крестьян. В течение первого месяца было допрошено более 600 крестьян. Все жаловались на тяжелое материальное положение, плохие виды на урожай, на притеснения помещиков.

Пален – лютеранин и сам крупный помещик – попытался сделать виноватой православную церковь и лично епископа Иринарха.

Пален добился того, что 29 июля император Николай I запретил епископу принимать от крестьян просьбы по вопросам, не касающимся веры. Но поток просителей не прекращался. 4 августа шестеро латышей не были допущены полицией к Иринарху уже и с прошениями о присоединении их с семьями к православию. Их арестовали, но прошения их все же дошли до епископа – священник рижского кафедрального собора Михаил Заволоцкий составил их по просьбе крестьян и передал Иринарху. В своем рапорте священник писал, что не может отказать гонимым просителям, потому что «отриновение такового их чистого желания почитал неизвинительным проступком перед начальством и непростительным грехом пред Самим Богом; ото всех явившихся мне чухон я отобрал показания, каковые при сем долг имею благопочтительно представить на архипастырское благоусмотрение вашего преосвященства».

В одном из подобных прошений крестьяне писали епископу Иринарху: «Бог положил на сердце нам и всем семействам нашим твердое желание принять ту православную веру, которую имеет наш отец и государь, с тем, чтобы эта вера была бы верой до самой смерти как нас, так и семей, и детей наших, и всего будущего нашего потомства до конца света. Надеясь и веря, что в сей православной вере мы найдем себе покой и утешение, как в вере, которую мы душевно почитаем, которую просим позволить нам и семействам нашим принять, сию православную веру» [340]. Это прошение было составлено от имени 768 крестьян Верроского и Дерптского уездов. Аналогичное прошение поступило еще и от 83 крестьян тех же уездов.