Александр Широкорад - Утерянные земли России. XIX–XX вв.

Большие проблемы возникают у нынешних белорусских историков с тем, кого из исторических деятелей IX–XIII веков считать белорусами. Вот перед мной энциклопедический справочник «Асветнiкi зямлi Бєларускай Х – пачатак

ХХ ст.» (Мiнск: Беларуская Энцыклапедыя, 2001), то есть «Просветители земли Белорусской». Кто же там оказывается среди просветителей? Несколько великих литовских князей. Причем им даны белорусские имена, например, Ольгерд – Альгерд, Гедимин – Гедзимин и т. п. Польские короли Александр, Казимир IV, Сигизмунды I и II и т. д. Представители польских аристократических фамилий: Огинские, Радзивиллы, М. М. Пржевальский, Адам Мицкевич, Тадеуш Костюшко и т. д. Каким-то боком в «асветнiкi» затесался князь Андрей Курбский и Румянцау Микалай Пятрович. Поди догадайся, что последний – это министр иностранных дел России граф Николай Петрович Румянцев.

Еще раз повторяю: бредовую идею о литвинах выдвигает не правительство Беларуси, не белорусский народ, а несколько десятков человек, равно ненавидящих как русских, так и белорусов. Однако эта группка чересчур криклива: западные спонсоры дают им деньги на издание десятков книг и на время в телеэфире.

Но белорусских националистов не удовлетворяют «открытия» в области истории и этнографии, они решили взяться и за географию, а конкретно считают, что границы республик проведены совсем не так по всему их периметру.

Что же касается границ БССР, равно как и всех других республик, то проводились они по воле советских вождей почти по глобусу.

Так, первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Н. К. Пономаренко писал, что при обсуждении судьбы территорий, отнятых у Польши осенью 1939 г. Первый секретарь ЦК Компартии Украины Н. С. Хрущев внес в ЦК свое предложение о границе между УССР и БССР: «…граница между западными областями должна была пройти значительно севернее естественной общепринятой этнографической границы, причем настолько севернее, что города Брест, Пружаны, Столин, Пинск, Лунинец и Кобрин, а также большая часть Беловежской Пущи отходили к Украине. С этим никак нельзя было согласиться…» [165]

Пономаренко, естественно, предпочел, чтобы эти территории отошли к БССР. 22 ноября 1939 г. этот вопрос рассматривался в Кремле в приемной Сталина. Там Пономаренко сказал, что «мы предлагаем границу в соответствии с этнографическим составом населения, и что граница, по нашему мнению, должна пройти южнее Пинска, Лунинца, Кобрина, Барановичей и Бреста, а посему эти города и Беловежская Пуща должны остаться в составе Советской Белоруссии…

Хрущев рассвирепел и со злостью стал кричать: “Ага, вы ученым не верите, вы что, больше других знаете? Да что вы знаете? А слышали ли вы о том, что, начиная со средних веков, на территориях, которые вы хотите включить в состав Белоруссии, жили и продолжают жить украинцы, что Наливайко, Богдан Хмельницкий и другие включали население этих территорий в свои войска, что исторические книги вовсе не упоминают в связи с этими районами о белорусах”…

В этот момент нас позвали к Сталину.

Он сидел в кабинете один. После нашего приветствия он ответил: “Здорово, гетманы, ну, как с границей? Вы еще не передрались? Не начали еще войну из-за границ? Не сосредоточили войска? Или договорились мирно?”

Потом Сталин предложил нам сесть и доложить свои варианты. Хрущев и я вытащили тексты предложений и схемы. Первым докладывал Никита Сергеевич. Он развернул на столе схемы, но, излагая содержание своего проекта, ни разу не сослался на них.

Сталин выслушал, поднялся, принес свою карту и попросил Хрущева показать на схеме, как пройдет граница.

После моего выступления и ответа на ряд вопросов Сталин твердо заявил: “Граница, которую предлагает товарищ Хрущев, совершенно неприемлема. Она ничем не может быть обусловлена. Ее не поймет общественное мнение. Невозможно сколько-нибудь серьезно говорить о том, что Брест и Беловежская Пуща являются украинскими районами. Если принять такую границу, то западные области Белоруссии по существу исчезают. И это была бы плохая национальная политика”.

Потом, обращаясь к Хрущеву, чтобы несколько смягчить свое заявление, он заметил: “Скажите прямо, выдвигая эти предложения, вы, наверное, имели в виду другое: вам хотелось бы получить лес, его на Украине ведь не так много?”

На это Хрущев ответил: “Да, товарищ Сталин, все дело в лесе, которым так богато Полесье, а у нас леса мало”.

“Это другое дело, – заметил Сталин, – это можно учесть. Белорусы предлагают правильную, обоснованную границу. Объективность их варианта подчеркивается, в частности, и тем фактом, что они сами предлагают район Камень-Каширска отнести к Украине. Мы утвердили границу, в основном совпадающую с проектом товарища Пономаренко, но с некоторой поправкой в соответствии с желанием украинцев получить немного леса”.