В. Пономарев: Тайны фальшивых денег — вчера, сегодня, завтра

Для мусульманского Востока, в частности для Средней Азии эпохи средневековья, было характерно, что в монеты добавляли много недрагоценного металла — лигатуры, а серебра в ней оставляли очень мало. Это тоже была своего рода порча монет. Появлялись в обращении черные дирхемы. Население знало, что в них реальной стоимости мало, но вынужденно торговало ими. Их номинальную стоимость эмир поддерживал насильно, часто угрожая казнью за отказ принять черный дирхем. Угрожающие надписи писались на самих монетах: «Кто монету не возьмет, тому смерть». Ясно, что такая монета обращалась лишь в одном городе и его ближайшем округе, где действовала власть правителя.

Порой государство перечеканивало старые монеты и снова пускало их в обращение. Европейский путешественник Адам Олеарий так описывает эти перечеканки в Иране XVII века: «Вообще, относительно медной монеты у персиян делается так, что каждый большой город имеет у них свою собственную монету, которая нигде и не ходит, как только там, где она отчеканена, и при этом не далее, как на один год, так что знаки на этих монетах ежегодно переменяются. Знаки эти или изображения бывают иногда олень, коза, сатир, рыба, змея и тому подобное, в наше время на касбеках в Шамахе было изображение фавна или молодого дьявола, в Кашане — изображение петуха, а в Испагани — чеканка льва и в Киляне — рыбы. С наступлением нового года… старые касбеки воспрещаются, стоят уже два старых за один новый, и поэтому должны снова поступать на монетный двор, где они только раскаляются и клеймятся новым знаком».

Старые деньги изымались. Население сдавало их в казну или на монетный двор в обмен на новые. Стоимость старых денег занижалась, новых — завышалась. Казна получала новый доход.

Большие и малые феодалы никогда не подвергались наказаниям за нарушение принятых в странах Европы монетных правил.

Иная судьба ожидала фальшивомонетчиков, которые иногда не видели другого способа поддержать свое существование, как начать изготавливать деньги.

Одной из самых ужасных казней за фальшивомонетничество в октябре 1431 года в Германии подвергся житель города Штральзунда Клаус Эльмхорст. Он был сварен заживо в кипятке на старой рыночной площади города. Память об этом событии на протяжении столетий передавалась от одного поколения горожан к другому.

В течение долгого времени в городе не было желающих изготавливать фальшивые деньги. Преподобный Иоганн Беркманн в 1560 году описывал, что котел, где Клаус Эльмхорст принял адские муки, в назидание потомкам стоял на том же самом месте.

За изготовление поддельных денег брались и женщины. На протяжении семи лет в своем родовом замке в Тулузе изготавливала фальшивые деньги графиня Жанна де Болонь д'Оверн. Монетный двор был оборудован в подвале замка. В 1422 году графиню и двух ее доверенных лиц, которые занимались изготовлением поддельных денег, арестовали.

Немало эпитетов и прозвищ, с которыми могучие императоры, цари, короли и другие монаршие особы вошли в историю. Разве не лестно, например, остаться на века в истории Великим или Грозным, Красивым? А вот английский король Генрих VIII, правивший в XVI веке, вправе сетовать на судьбу. Он получил у своих подданных прозвище «Старый медный нос». Причина такой «высокой» чести заключалась в том, что при Генрихе VIII расходы двора были необычайно велики. На одних только официальных жен, сменявших друг друга (их у него насчитывалось полдюжины), шло немало средств, да затяжные войны с Францией и Шотландией требовали солидных денег. Все это привело к серьезному расстройству денежного обращения королевских финансов. Воинственный и любвеобильный монарх нашел «оригинальный» выход из создавшейся ситуации. По тайному указанию Генриха VIII серебряные монеты стали чеканить из… меди, только сверху покрывая их тонким слоем серебра. Да вот случилась нежданная беда: всякая монета, находясь, долгие годы в обращении, постепенно изнашивается. Такая же участь постигла и шиллинги Генриха VIII, на которых был изображен сам король. Поскольку наиболее выдающейся деталью металлического королевского лица на монете был нос, то он и страдал от изнашивания в большей мере, чем другие выпуклые элементы портрета. Серебро на кончике носа стиралось, беззастенчиво обнажая нос. Именно поэтому Генриха VIII еще при жизни начали именовать в народе «Старым медным носом».

Английский историк Томас Б. Маколей по поводу таких «шалостей» сильных мира сего писал: «Зло, которое в течение одного года причиняли английскому народу испорченные шиллинги, было больше, чем бедствия, причиненные в течение четверти века дурными королями, министрами, парламентами и судьями».