Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. 1917–1929 годы

После подавления мятежа руководители юнкерского восстания и похода на Петроград Гоц, Чернов, Савинков, монархисты Полковников, Хартулари [2] Г. П. Полковников впоследствии принимал участие в контрреволюции на Дону и был убит в Задонских степях в марте 1918 г. Хартулари также бежал на Дон, служил в деникинской контрразведке; в конце гражданской войны был пойман, предан суду и понес заслуженное наказание. и другие бежали. Генерал Краснов, обещавший прекратить борьбу против революции, был отпущен под честное слово, которое он сразу же нарушил. Юнкера и их командиры, заявившие, что их «обманули», также были отпущены по домам.

Лишь спустя несколько лет на судебном процессе правых эсеров выяснились подробности юнкерского восстания. Непосредственный его участник – бывший член военной комиссии при ЦК партии правых эсеров штабс-капитан М. Броун-Ракитин – рассказал, что юнкерское восстание было задумано и организовано правыми эсерами. Уже на другой день после Октябрьского вооруженного восстания военная комиссия (по инициативе уже упоминавшегося А. А. Брудерера) предложила ЦК партии правых эсеров произвести контрпереворот с участием юнкеров военных училищ. Член ЦК партии Гоц поддержал этот план и взял на себя политическое руководство выступлением, которое формально проходило под флагом «непартийной» организации – «Комитета спасения родины и революции» [3] На суде, между прочим, М. Броун-Ракитин показал: «Ранним утром, когда первые шаги наши оказались удачными, мною был составлен приказ ко всему населению Петрограда (речь идет о воззвании, опубликованном 29 октября от имени «Комитета спасения родины и революции». – Д. Г.) …Ввиду отсутствия в данный момент Гоца и Авксентьева их подписи получить не удалось, и приказ пошел в печать в копии с печатными подписями на машинке Гоца и Авксентьева» («Обвинительное заключение по делу Центрального комитета и отдельных членов иных организаций партии социалистов-революционеров по обвинению их в вооруженной борьбе против Советской власти, организации убийств, вооруженных ограблений и изменнических сношениях с иностранными государствами». М., 1922, с. 9—10). Вот, оказывается, что дало «право» Гоцу и Авксентьеву в 1917 г. отрицать свое участие в руководстве юнкерским восстанием! . В 1922 г. и Гоц не отрицал того, что несет «моральную и политическую ответственность» за это выступление (правда, он пытался затушевать его контрреволюционные цели). «Целый ряд фактов мы определенно признаем… – говорил он на суде. – Партия эсеров занимала оборонительные позиции…

Отсюда вытекало так называемое 29 октября, когда мы с оружием в руках вынуждены были бороться против тех большевистских частей, на которые опирался в то время Военно-революционный комитет». Гоц, как один из руководящих членов «Комитета спасения», прикрываясь именем этой организации, назначил реакционера Полковникова командующим военными силами восстания; он же поддерживал связь с генералом Красновым, наступавшим на Петроград.

На суде по делу правых эсеров свидетель Краковецкий показал: «Военная комиссия стояла на той точке зрения, что возглавить восстание должны мы, эсеры, но Центральный комитет решил, что ему неудобно возглавить восстание, пусть поэтому оно идет от имени «Комитета спасения родины и революции».

«Таким образом, – резюмировал в обвинительной речи Н. В. Крыленко, – с одной стороны, «Комитет» говорит: знать не знаем, ведать не ведаем; с другой стороны, партия с.-р. говорит: это не мы, не партия, т. е. мы и в то же время не мы, а Комитет, – мы тут, мол, тоже сторона. Вот еще одна черта, которую мы встретим и впоследствии, – спрятаться в случае нужды за чужую спину, прикрываться чужой организацией, действовать от имени чужой организации, чтобы потом, когда потянут к ответу, сказать: мы тут ни при чем».

Верховный революционный трибунал в приговоре по делу правых эсеров дал такую оценку этому контрреволюционному восстанию: «…первое восстание против Советской власти, в коем участвовали: генерал Краснов, казаки, юнкера Николаевского училища, броневики, обслуживаемые офицерами, и др. буржуазно-контрреволюционные и черносотенные силы, руководилось партией «социалистов-революционеров». Прикрываясь лжесоциалистическими знаменами этой мелкобуржуазной партии, на приступ Советской власти шли крупная буржуазия и самые черносотенные общественные группы. Объединенная реакция могла выдвинуть вперед в борьбе против Советской власти только такую партию, которая, хотя бы по имени, была социалистической и которая своим революционным прошлым была бы способна увлечь за собой хотя бы некоторую часть трудящихся».