Коллектив авторов Лебедев С. В., - Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

Говорить ли еще о городском населении, в руках которого вся торговля и промышленность, которое располагает значительными капиталами и которое по своему общественному влиянию и экономическому значению в каждой стране занимает второе место после землевладельческого класса? В нашем западном крае, и притом почти равно в обоих его генерал-губернаторствах, собственно говоря, нет ни русских, ни польских городов, а есть только города еврейские, если брать во внимание состав их населения. Во всех девяти губерниях западного края число евреев простирается до 1 180 000, что составляет более одной десятой части (11,07%) всего населения, и эти 1 180 000 все занимаются торговлей, ремеслами и мелкими городскими промыслами, хотя большая половина их имеет свое постоянное жительство в местечках. Но если мы возьмем отдельно одни города, то окажется, что в Виленском генерал-губернаторстве почти половина всего их населения, а в Киевском - более 2/ 5(45%) - евреи, именно в первом из 496 000 горожан 244 000 евреев, а во втором - из 435 000 горожан 196 000 евреев; относительно наибольшее число составляют они в Волынской губернии (62 500 из 110 000, или более 56%) и в Ковенской (35 000 из 68 000, или более 51%), наименьшее - в Киевской (83 000 из 204 000, или 40%) и в Виленской (32 000 из 73 000, или 44%). Но даже и там, где евреи не составляют абсолютного большинства в городском населении Западного края, они решительно преобладают над каждым из двух других элементов, враждующих между собою: православным русским и католическим польским. Впрочем, и в этом отношении положение Юго-Западного края гораздо благоприятнее, чем положение Северо-Западного: там православные только в Волынской губернии составляют менее третьей части всего городского населения, тогда как в Киевской их более половины (55%), в Подольской более 2/ 5(46%); напротив, в городском населении Ковенской губернии православные составляют немногим более десятой части (11%), Виленской - немногим более одной восьмой (137 2%), Гродненской - немногим более одной шестой (17%) и в городах целого Виленского генерал-губернаторства - только одну четверть всего их населения. Если и вообще такое преобладание еврейского элемента в городах и вместе во всей городской промышленности Западного края не может почитаться явлением сколько-нибудь нормальным и было одним из самых печальных и знаменательных продуктов польской истории, то зло еще усугубляется тем, что эти евреи знают русскую народность только в состоянии уничижения, что они привыкли смотреть на нее как на свою добычу и что они невольно тянут на запад, к Польше, где живет почти сплошная масса их единоверцев в 600 000 человек, между тем на востоке Россия не впускает их в другие части своей территории.

Итак, вот действительное положение нашего Западного, и особенно Северо-Западного, края в настоящее время: высший землевладельческий класс, почти исключительно польский, еще мечтающий о восстановлении Польского королевства; почти половина всего городского населения - еврейская, и, наконец, масса крестьянского населения, хотя большею частью и русская, но не располагающая ни материальными, ни нравственными средствами и в значительной степени тронутая католицизмом, который здесь на беду является в национально-польской одежде. Какие нужны усилия со стороны России, чтобы не только внешним образом удержать этот край за собою, но и усвоить его себе вполне, сделать его совершенно своим, русским краем!

Еще вчера получено было в Москве прискорбное известие о кончине графа Михаила Николаевича Муравьева. Окончив свою деятельность во главе следственной комиссии по делу о покушении 4 апреля, он выехал в свою деревню Псковской губернии Лугского уезда чтоб отдохнуть в кругу своей семьи и присутствовать при освящении отстроенной там церкви. Пишут, что смерть постигла его внезапно и мирно. Вечер 28 августа он провел спокойно с родными, а когда на другое утро вошли в его спальню разбудить его, он уже лежал бездыханный. Известие о кончине графа М. Н. Муравьева отзовется повсюду в России. Это был, бесспорно, один из самых замечательных государственных людей ее в последнее время. Имя его приобрело громкую знаменитость, и приобрело почти перед самым концом его земного поприща, за три года до его смерти. События величайшей для России важности выдвинули его вперед в то время, когда, по-видимому, он уже навсегда расстался с правительственною деятельностью. До 1863 года известность его имени почти не выходила из пределов административных сфер. Как популярность, которую он приобрел, так и ожесточенные нападения, которых он был предметом, относятся именно к последнему периоду его государственной службы. Здесь-то оказал он те несомненные великие заслуги государству, которые внесут его имя в историю и которых размеры равно оценены всеми, хотя и подвергаются противоположным суждениям с противоположных точек зрения; здесь-то обнаружил он и государственный ум свой, и серьезное образование, и силу характера. Ему приходилось бороться не с одними материальными, но еще более с нравственными затруднениями, не с одною силою, но еще более с обманами, не с одними врагами, но еще более со своими. Его энергия требовалась не только для преодоления мятежа, но еще более для того, чтобы бороться с влияниями, которые старались парализовать его и в которых главным образом заключалась и сила мятежа, и опасность, угрожавшая государству. Он вышел из этой борьбы победителем, и Россия оценила его подвиг. Она оценила его как в лице своего Государя, воздавшего ему должное, так и общества, которое сочувственными заявлениями из всех частей и классов своих старалось поддержать его в тягостной борьбе за русское дело с противодействием явным и тайным. Только при полном соображении всех обстоятельств можно достаточно оценить заслуги, оказанные тогда покойным Государю и Отечеству.