Владимир Сядро - Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

О том, насколько он сведущ в вопросах дипломатической работы, Бернадот даже не задумывался. Он привык к решению всех вопросов по-военному, кавалерийским наскоком. Свидетельством тому может служить еще один эпизод, который характеризует генерала как человека импульсивного и неискушенного в делах дипломатии (хотя немало историков считало, что скорее в нем проявилась завышенная самооценка, нежели неопытность в дипломатических кругах). По мнению Жана Батиста, если он получил назначение, значит, его должны пропускать на всех пограничных пунктах. Поэтому он, даже не имея дипломатического паспорта, тотчас же направился к австрийской границе. Конечно же австрийский патруль остановил странного дипломата. Бернадот был разгневан таким неуважением к французскому послу и заявил, что если его не пропустят дальше, он поймет это как объявление войны его стране. Эти угрозы возымели эффект. Пограничники, не желая усугублять ситуацию, пропустили дипломата. 8 февраля 1798 года Жан Батист прибыл в Вену. Описывая это событие, Фредерик Масон метко заметил: «Сама Революция вступила в Вену в лице Бернадота». А Я. Нерсесов убедительно показал справедливость этих слов на ряде примеров: «В новом качестве темпераментный поначалу гасконец стал настоящей „достопримечательностью“ Вены, причем довольно скандальной. С его именем связана целая череда опасных, с точки зрения политика (но не военного), казусов и досадных промашек. Так, к примеру, против всех дипломатических правил он взял и приказал повесить на балконе посольского дома флаг республиканской Франции, чем вызвал взрыв возмущения у австрийцев, только что позорно проигравших войну Бонапарту. Дело кончилось тем, что французский флаг сорвали и сожгли, а Франция отозвала своего горе-дипломата».

Вероятно, Наполеон в будущем не раз пожалел об этом назначении. Ведь именно из-за поведения Бернадота в должности посла чуть не сорвалась его экспедиция в Египет. Политическая ситуация так накалилась, что французская сторона раздумывала о возможных ответных действиях. Впоследствии здравый смысл взял вверх, и французские политики спустили этот эпизод на «тормозах», так как сами были причастны к этому конфликту, разрешив выставить на здании французского посольства в Вене революционно-республиканские трехцветные эмблемы. Но не только эта неудача на дипломатическом поприще усугубила натянутые отношения между «вспыльчивым гасконцем» и «надутым корсиканцем». Как говорят французы, ищите женщину. А если быть точнее – прекрасную даму, пленившую их обоих…

Так случилось, что одна и та же женщина сначала была возлюбленной Наполеона, а потом стала женой Бернадота. Это обстоятельство конечно же не могло не усугублять их соперничество друг с другом. Хотя никакой «битвы» за обладание объектом любви между ними не было, время от времени в этом странном любовном треугольнике просыпались былые чувства, бередя душу и отравляя семейное спокойствие Бернадотов.

Истоки этой любовной истории следует искать в далеком 1794 году, когда на пороге своего 17-летия Бернардин Эжени Дезире Клари познакомилась с молодым генералом Наполеоном Буонопарте [14]. Вернее, сначала она познакомилась с его старшим братом Жозефом, который в том же году женился на ее сестре Жюли. Несмотря на юный возраст, Дезире уже не только успела получить обычное для девочек в дореволюционной Франции образование в школе при женском монастыре, но и стать убежденной республиканкой. Поэтому она сразу же влюбилась в героя, решительно подавившего накануне мятеж роялистов в Тулоне. Вот что пишет об этом автор книги «10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец» Сергей Нечаев: «Для Дезире молодой корсиканец стал идеалом. Она восхищалась его храбростью, которую он проявил под Тулоном и о которой говорили повсюду. Для нее он был и защитником, и покровителем большой семьи, взиравшей на него как на божество. И, естественно, прошло совсем немного времени, и юная Дезире одарила Наполеона той нежной любовью, которая в избытке счастья обычно не находит возможности быть выраженной словами». По его словам, «любовь поразила ее, словно удар молнии».

А что же Наполеон? Надо сказать, что он тоже был очарован бархатными глазами и другими прелестями юной Дезире. К тому же она была дочерью богатого торговца шелком Франсуа Клари и имела солидное приданое. После того как генерал уехал из Марселя по делам службы, молодые люди писали друг другу нежные письма, в которых оба клялись в вечной любви и верности. «Мысль жениться на Дезире, – по словам С. Нечаева, – созрела в голове Наполеона лишь тогда, когда он в 1795 году уже находился в Париже. А предложение формально было сделано 21 апреля, то есть в тот день, когда генерал Бонапарт проездом оказался на несколько дней в Марселе. И именно с этого момента, как принято считать, он не переставал строить самые заманчивые планы на будущее, связанные с этой девушкой». Казалось, ничто не могло помешать счастью влюбленных. «Что касается семейства Клари, – пишет С. Нечаев, – то с их стороны препятствий не было. Отец, как утверждают, заявивший, что „с него достаточно одного Бонапарта“, умер 20 января 1794 года, и теперь судьба Дезире зависела практически только от нее самой. Бонапарты же вообще были счастливы: у Дезире было прекрасное приданое, 150 000 франков, а это было целое состояние для такого бедного офицера, как Наполеон. То есть, по сути, ни денег, ни положения, ни должности у него не было, в Париже он оказался в большой немилости, очень сильно нуждался, а посему всеми силами „уцепился“ за этот брак».