Владимир Сядро - Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

Направляясь в Париж, 2 августа 1815 года Брюн прибыл в Авиньон (департамент Воклюз), который уже полмесяца находился во власти бесчинствующей черни, симпатии которой находились явно на стороне роялистов. Он остановился в гостинице «Пале-Рояль» лишь для того, чтобы сменить лошадей. Очень скоро перед зданием отеля собралась возбужденная толпа вооруженных людей, выкрикивающих угрозы в адрес бонапартистов, и в частности в адрес Брюна. Многие из собравшихся искренне полагали, что маршал лично участвовал в кровавых событиях сентября 1792 года, когда произошли массовые расправы над контрреволюционерами и им сочувствующими в Париже, Лионе, Версале и других городах Франции. Как известно, апофеозом тех страшных дней стало убийство бывшей обер-гофмейстерины королевского двора и близкой подруги королевы Марии-Антуанетты принцессы де Ламбаль. Возбуждение бечинствующей толпы еще более усилилось, когда разнесся пущенный роялистами слух о причастности Брюна к жестокой расправе над несчастной принцессой. Не секрет, что каждая медаль имеет обратную сторону. Обратной стороной Великой французской революции 1789 года был революционный террор – массовое истребление заговорщиков и контрреволюционеров, а заодно и всех, на кого падало подозрение в соучастии или сочувствии. Смерть принцессы де Ламбаль во время сентябрьской резни 1792 года была особенно ужасной. Невозможно объяснить то неистовое и почти патологическое ожесточение, с которым толпа расправлялась с телом несчастной. В своей «Истории французской революции» известный историк Жюль Мишле описывает эти события следующим образом: «Это горемычное тело волокли через весь Париж. Изуродованные половые органы, отсеченные ударом сабли, были, как военный трофей, водружены на пику. Отрубленную голову с развевающимися волосами и вырванное сердце ликующая и опьяневшая от крови толпа несла, нацепив на пики, подобно войсковым штандартам. Шествие направлялось к Тамплю, тюрьме, где была заключена королева Мария-Антуанетта, дражайшая подруга растерзанной принцессы». Ходили слухи, что именно Гильом Брюн нес на пике отрубленную голову несчастной Ламбаль.

Чтобы понять подоплеку этого ужасного обвинения, нужно знать, что же происходило в этот период в революционной Франции. В 1792 году положение страны было очень тяжелым. «С границ, – пишет об этом Стефан Цвейг, – приходят дурные вести: наконец-то пруссаки, австрийцы зашевелились, при первом же столкновении с ними революционные полки были рассеяны. В Вандее крестьянское восстание, начинается гражданская война; английское правительство отозвало своего посланника, Лафайет покидает армию, раздраженный радикализмом Революции, которой он в свое время присягнул; со снабжением продовольствием становится все хуже и хуже, народ начинает волноваться. С каждым поражением войск Революции тысячекратно повторяемое слово „измена“ слышится со всех сторон и пугает народ. В такой час Дантон, самый энергичный, самый решительный человек Революции, поднимает кровавое знамя террора, вносит ужасное предложение – за три дня и три ночи сентября уничтожить всех узников тюрем, подозреваемых в измене. Среди двух тысяч обреченных таким образом на смерть оказывается также и подруга королевы, принцесса Ламбаль».

Действительно, в первые дни сентября 1792 года многие города Франции накрыла волна кровавого террора. Собранный второпях народный трибунал, заседавший в тюрьме Форс, вершил свой жестокий суд. По решению этого карательного органа были произведены аресты роялистов, то есть сторонников монархии, как правило, представителей дворянства и аристократии. В ночь на 2 сентября начались их казни – точнее, зверская бойня, которая продолжалась до 5 сентября. Несколько палачей прямо на улице, в окружении толпы, жестоко расправлялись с приговоренными саблями, пиками и дубинами. За четыре дня в Париже было казнено более 1300 человек (по другим данным, казненных насчитывалось несколько тысяч). Это были в основном аристократы, непокорные священники и прочие «преступники». Одной из казненных, как уже говорилось, была принцесса де Ламбаль, важная фигура старого режима, дочь принца Савойского, невестка богатейшего герцога де Пантьевра, главного управляющего королевского дома. Чрезвычайный трибунал, созданный 17 августа 1792 года для борьбы с контрреволюцией, наспех просмотрев найденные при ней бумаги и письма, признал ее виновной в контрреволюционном заговоре. Бежавшая за границу 21 июня 1791 года мадам де Ламбаль, узнав об аресте и перевозе королевской семьи из Версаля в Тюильри, 4 ноября того же года вернулась в Париж. Роялисты расценивали этот шаг как высшее проявление мужества и душевного благородства, в то время как республиканцы усматривали в возвращении «интриганки» и «заклятого врага Революции» подготовку контрреволюционного заговора, за что принцесса должна была поплатиться своей жизнью. Сохранился рассказ одного из очевидцев расправы над принцессой, в котором он приводит шокирующие подробности: «Первый удар сабли сбил с ее головы чепец, и длинные белокурые волосы рассыпались по плечам. Второй удар рассек ей лоб до глаза, и хлынувшая кровь мгновенно залила ее платье и волосы. Теряя сознание, она стала оседать на землю. Но толпе хотелось продолжения зрелища. Ее заставили подняться и идти по трупам. Она снова упала. Вероятно, она была еще жива, и некто Шарла, решив ее прикончить, нанес ей удар дубиной. И, как бы дождавшись своего часа, толпа с остервенением набросилась на тело, полосуя его саблями, протыкая пиками, пока оно не превратилось в окровавленный и бесформенный обрубок. Насилие и кровь опьянили толпу, ее ненависти, казалось, нет предела. Подручный мясника, мальчишка по прозвищу Осел, нагнулся над трупом и отрезал голову огромным мясницким ножом». Описание этой жуткой сцены в одном из писем графа де Ферсана от 19 сентября 1792 года не слишком отличается от предыдущего: «Перо не в силах описать подробности казни мадам де Ламбаль. Ее терзали самым жутким образом в течение восьми часов. Вырвав ей грудь и зубы, ее около двух часов приводили в сознание, оказывая ей всяческую помощь, и все это для того, чтобы она могла „лучше почувствовать смерть“.