Василий Молодяков - Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки

Сиратори пересмотрел свое отношение и к внутриполитическим реалиям СССР: убедившись в успехах советской плановой экономики., он готов был даже признать превосходство марксизма над капитализмом, который ассоциировался для него с «демократиями». «Заслуга марксизма в том, что он указывает на неразумные черты и пороки капитализма», — примечательное признание для недавнего непримиримого борца с марксизмом. Не отрицая прошлого значения Антикоминтерновского пакта, Сиратори еще осенью 1939 г. заявил, что «большевизм», против которого он был направлен, переродился и что теперь государственный строй СССР принципиально не отличается от существующего в Германии и Италии, а это внутреннее единство — не только наилучшая предпосылка их союза, но основа «нового порядка», противостоящего англо-французскому (разумеется, имелись в виду и не упомянутые Соединенные Штаты). Что же касается Японии, то ее императорская система настолько превосходит все иностранные модели, что союзу с противниками «демократий» имеющиеся различия не помешают.

«Переосмыслению политики в отношении СССР» Сиратори в начале 1940 г. посвятил одноименную статью (14). Она начинается с упоминания об успешной работе совместной комиссии по демаркации границы между Маньчжоу-го и МНР — той самой, которая на протяжении последних лет была местом постоянных «инцидентов». Работа комиссии имела как практический, так и символический характер, устранив если не причину, то главный повод конфликтов и продемонстрировав способность и готовность обеих сторон к диалогу даже по тем вопросам, где они до того «стояли насмерть».

Далее автор переходит к особенностям отношений двух стран в ходе европейской войны, решительно говоря о «германо-советской стороне» как противнике «англо-французской стороны» в борьбе за «новый порядок» (официально Москва таких формул избегала) и о необходимости дальнейшего сближения Москвы и Токио, которое окажет воздействие на США и удержит их от вступления в войну. Напомню, что статья написана до окончания «странной войны» в Центральной Европе и «зимней войны» в Финляндии, то есть когда победа Гитлера была еще не очевидна, а в Лондоне и Париже планировали войну против Советского Союза, исключенного из Лиги Наций как агрессора. Переломить ситуацию, по мнению автора, могут только решительные действия, а именно оформление союза четырех — союза противников «демократии», воюющих с общим врагом и преследующих одни и те же цели. Это будет геополитический, глобальный союз, преодолевающий узкие рамки азиатского «регионализма», столь милого японской дипломатии.

Подчеркивая общность целей и интересов потенциальных союзников, Сиратори в статьях и лекциях почти не касался проблем Китая, хотя именно советская помощь Чан Кайши оставалась главным препятствием на пути достижения полного согласия сторон. Относясь к авансам Японии с недоверием, Сталин не собирался прекращать помощь ни Гоминьдану, ни коммунистам, которые в свою очередь приспосабливались к стремительно меняющейся ситуации. В конце сентября 1939 г, Мао Цзэдун написал примечательную статью «Единство интересов Советского Союза и всего человечества», где в полном соответствии с линией Москвы трактовал ее внешнюю политику как «политику мира», хотя обвинял в провоцировании войны уже не только Англию и Францию, но и США. Исходя из последних установок Коминтерна, Мао призвал трудящихся всех стран к неучастию в нынешней «несправедливой и захватнической» войне и к «активной поддержке справедливых, незахватнических войн» (под которыми надлежало понимать действия СССР), а также отверг «мнение, что Китай должен участвовать в войне на стороне англофранцузского империалистического лагеря», поскольку оно «не отвечает интересам борьбы против японских захватчиков» (15).

Состояние и перспективы японско-советских отношений были не столь радужными, как считал или хотел считать Сиратори, но, имея перед глазами пакт Молотова — Риббентропа, он был абсолютно уверен, что по его примеру Италия и Япония могут и должны нормализовать отношения с СССР. Поэтому он не раз уверял итальянского посла в Токио Ж. Аурити, что Россия не заинтересована в Балканах и готова признать их сферой влияния Италии, но тот, будучи противником союза с Москвой, скептически относился к его заверениям. Как показывают итальянские документы, Аурити не верил в добрые намерения Сталина и видел, что, несмотря на давление Германии и военных кругов, правящая верхушка Токио не склонна к сближению с СССР, а влияние Сиратори не так велико, как тому хотелось бы. Однако последний не сдавался, будучи уверен в природной силе «тоталитарных» держав и во внутренней слабости «демократий», которая подтачивает их изнутри (16).