Алексей Величко - Новый Рим на Босфоре

Однако процессы девальвации имперской идеи происходили и на Востоке. Со временем политическая и культурная роль греческого элемента там еще более возросла, и в XIV в. византийцы уже охотно говорят о своем греческом происхождении и культивируют эллинизм – термин, применявшийся ранее только по отношению к язычникам, которых противопоставляли христианам. Вместе с тем, как и ранее, византийцы с гордостью называли себя римлянами, ромеями (на греческий лад), нисколько не сомневаясь в том, что единственно законная Империя, наследница многовековой истории – их, Римская. Легкая «культурная» рябь Георгия Плифона, вождя этого процесса, на толще древних традиций и эллинизация аристократических кругов оказали очень слабое воздействие на византийскую мысль. Хотя бы потому, что сам Плифон не был христианином – скорее, неоязычником26.

Можно сколь угодно долго строить «теории», но факт остается фактом: пусть Запад и называл византийцев «схизматиками», но в действительности никто из современников не недооценивал значения византийской цивилизации. Гибель Константинополя в 1453 г. показалась всему христианскому миру неким невиданным событием, настоящим апокалипсисом, очевидным предвестием последних дней. С Константинополем умерла не только Римская (Византийская) империя, в то время политически уже совсем не великая и далеко не могущественная. Византия всегда являлась центром христианской цивилизации, и вот теперь он пал. Современникам эта утрата казалась невосполнимой.

Замечательна реакция Западной Европы на падение Византии. Рим, при всей многовековой вражде к Константинополю, немедленно потребовал, чтобы все западные государства сообща предприняли Крестовый поход для освобождения великого Города. Папа Николай V (1447—1455) прилагал невероятные усилия, чтобы его организовать и возглавить. Он рассылал грозные послания западным государям, призывая тех к активным действиям. В папской булле от 30 сентября 1453 г. каждому из них предписывалось пролить кровь за святое дело, а также выделить на него десятую часть доходов национальных бюджетов.

Эмоции овладели не только папой. Император Западной Римской империи Фридрих III (1452—1493) написал понтифику письмо, в котором выразил весь ужас, испытанный им при известии о падении Константинополя. Французский композитор Гильом Дюфэ сочинил специальную погребальную песнь, и ее распевали во всех французских землях27. В феврале 1454 г. Бургундский герцог Филипп Добрый (1419—1467) устроил в Льеже пир, на котором все присутствовавшие рыцари поклялись пойти на священную войну для освобождения Константинополя из рук неверных28.

…Но это будет еще очень нескоро. А пока, в начале нашего повествования, Священная Римская империя представляла собой языческое государство, озабоченное отражением внешних угроз и переживающее серьезные внутренние катаклизмы, связанные с формированием новых институтов государственной власти. Старые политические традиции, когда аристократы или амбициозные политики искали должности в списке римских магистратур, пали. Общественные обязанности стали настолько затратными, что люди платили до 2/3 своего состояния, лишь бы только не становиться магистратами.

Варвары затопили приграничье Римской империи, во многих местах царили сепаратистские настроения. Вначале возникла «Галльская империя», с великим трудом возвращенная в лоно римской цивилизации. Затем откололась Британия, заявившая о собственном императоре. Армия утратила свои прежние дисциплинарные устои и превратилась в банду разбойников, грабивших и своих и чужих. «Мы терпим вымогательства и незаконные поборы превыше всех разумных пределов, – писали римляне императору Филиппу Арабу (244—249), – от рук тех, кто должен печься о благосостоянии народа. Солдаты, влиятельные жители города и твои собственные чиновники обрушиваются на нас, отрывают от работы, захватывают наши орудия и скот и силой отнимают то, что им не причитается»29.

Эти беды ощущались особенно болезненно на фоне непрекращающихся войн с Персией, где в 226 г. к власти пришла династия Сасанидов, первенец которых царь Ардашир I (224—240) заявил о своем духовном родстве с древними персидскими царями династии Ахеменидов. Умелые и воинственные представители этой династии не захотели терпеть контроль Рима за торговыми путями, проходившими по территории их государства и соседних областей, а потому вскоре военные действия, некогда прекратившиеся после знаменитых Римо-парфянских войн, возобновились с новой силой. Уже в 230 г. началась очередная война, не давшая решительного перевеса ни одной из сторон. Но вскоре персам улыбнулась удача: в 252 г. они захватиили Антиохию – жемчужину Сирии. А в 260 г. вообще случилась катастрофа – римская армия под командованием императора Валериана (253—260) потерпела сокрушительное поражение под Эдессой, и сам государь попал в плен. Говорят, там он вскоре и скончался, а затем персы сняли с него кожу и повесили в храме как боевой трофей. Впрочем, дальнейшие действия персов в Киликии не принесли им большого успеха.