Марк Меерович - Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Одновременное наличие нескольких различных (как стихийно возникавших, так и сознательно создававшихся) форм нового социального содержания коллективных жилищ, появившихся в первые послереволюционные дни: домов Советов, отелей Советов [495], бытовых артелей, бытовых и товарищеских коммун, жилищ семейных коллективов, домов-коммун, коммунальных квартир покомнатно-посемейного заселения и пр. – отнюдь не способствовало принятию однозначного решения, а лишь усложняло конкретный выбор. Все эти разновидности жилищ являлись прекрасной иллюстрацией практического многообразия возможных форм проявления коммунальной жизни, но не давали ответа на вопросы о «должном», «единственно верном» типе жилища будущего. В этот период было совершенно неясно, какую из форм организации быта следует выбрать, каким должно быть жилище нового общества с учетом перспектив его развития, каким видам жилья государство должно оказывать протекционизм и в строительство каких домов ему следует вкладывать государственные ресурсы: в дома-коммуны, отдельные квартиры, покомнатно-посемейные коммуналки, общежития, рабочие казармы, бытовые артели, дома с обобществленным бытом и т. п.

С первых лет своего существования советская власть ставила перед архитекторами конкретную задачу – планировочно отобразить специфику нового коллективного жилища, определить, из чего оно должно состоять, какие размеры иметь, какую функциональную структуру воплощать. Требовалось рассчитать, сколько квадратных метров площади и кубических метров воздуха минимально необходимо человеку для жизни, какое бытовое обеспечение требуется каждому коллективу жильцов (сколько кухонных плит, унитазов, рукомойников, постирочных приспособлений, состав помещений, набор вещей и пр.) и какая территория должна быть придана дому для размещения необходимого количества зеленых насаждений, спортивных площадок, мест для игр детей, уличных ледников для хранения скоропортящихся продуктов, наружных туалетов с выгребными ямами, сараев для хранения дров и угля (для отопления), а также запасов картошки (для еды) и т. д. и т. п.

Все эти вопросы были очень важны для осуществления государственной градостроительной и неразрывно связанной с ней жилищной политики: без ответов на них невозможно было планировать выделение конкретных объемов государственных финансовых средств, рассчитывать количество потребных стройматериалов, определять объемы работ, численность и квалификацию необходимой рабочей силы, сроки возведения. Власть объявляла проектные конкурсы и формулировала задания на проектирование, предлагая архитекторам самим дать ответы на все вопросы, связанные с «содержанием» и «внешностью» советского жилища. Причем дать в конкретной форме – в виде проектов новых видов зданий и сооружений.

И архитекторы активно включались в решение этих задач, стараясь самостоятельно разрешить противоречие между «традиционными» формами быта и призывами к «новому образу жизни». Так, в 1924 г. Л. А. Веснин разработал проект жилого дома коммунального типа, в котором под давлением установок официальной политики предлагал два варианта использования дома:

– для «традиционного» быта – индивидуально-поквартирного заселения (в каждую квартиру по одной семье);

– для «нового» быта – коммунального покомнатно-посемейного заселения (в каждую квартиру по несколько семей) с ведением общего хозяйства и питанием в общей столовой (в этом случае кухня переоборудовалась под жилую комнату). Подобное, «двойное» использование дома заставило автора отказаться от расположения в квартирах ванных комнат. Их функции заменили две коллективные (предназначенные для общего пользования) ванные и прачечная, расположенные в подвальном этаже [496].

В 1924 г. архитектор А. К. Иванов по заданию ВСНХ проектировал жилой дом (общежитие) коммунального типа: «Проект… должен служить общежитием для учебного персонала химического института им. Карпова… В нем запроектировано 15 квартир в две и три комнаты и 43 одиночных комнаты». Площадь пола в одиночных комнатах – 25,49 кв. м (5,6 кв. саж.), кубатура – 90,81 куб. м (9,35 куб. саж.). Площадь отдельных квартир для семейных в две комнаты – 52,8 кв. м (11,6 кв. саж.), в три комнаты – 77,38 кв. м (17 кв. саж.). К 1925 г. принципы официальной жилищной политики уже не только вполне отчетливо выкристаллизовываются, но и основательно укореняются в практической деятельности органов местного управления. Например, составленная в этот период в Моссовете программа проектирования трех– и четырехэтажных каменных домов для рабочих уже полностью соответствует принципам государственной жилищной политики [497]: «…квартиры проектировать в 2 и 3 комнаты. Квартиру в 2 комнаты считать на 4–5 человек. Полезная площадь 2 комнат от 5 до 9 кв. саж. (то есть от 22,75 до 41 кв. м. – М. М. ). Квартиру в 3 комнаты считать на 5–6 человек. Полезная площадь 3 комнат от 10 до 11 кв. саж. (от 45,5 до 50 кв. м. – М. М. ). В квартирах должны быть: передняя, уборная, кухня, кладовая для продуктов, стенные шкафы. Ванны и умывальники в квартирах не устраивать, а лишь мойки при кухнях. Ванны устраивать общие для всех квартир… 60 % квартир проектировать по 2 комнаты и 40 % по 3 комнаты» [498]. Высота жилых комнат задавалась равной 3 м, средняя норма жилой площади на человека – 6 кв. м без различия возраста, минимальный размер площади пола отдельной комнаты – 9 кв. м.