Сергей Реснянский: Русская эсхатология: история общественной мысли России в фокусе апокалиптики

Будущее может осмысливаться в формате футурологических прогнозов. Принято говорить о краткосрочном, среднесрочном и долгосрочном прогнозировании. Но существует еще и будущее финалистское, как представление о последних временах, конце истории. Финал истории может быть катастрофическим или представлять торжество реализуемого в истории принципа. Представления о последних временах и их осмысление обозначаются понятием «эсхатология». В христианской традиции по первому слову на древнегреческом языке – койне Откровения Иоанна Богослова эквивалентом конца света стало понятие «апокалипсис». Эсхатологическая рефлексия в истории русской мысли, взгляд на будущее через призму апокалипсиса и составляют предмет анализа представляемого исследования.

Необходимо говорить не просто о прогнозировании будущего в краткосрочной, среднесрочной или долгосрочной перспективе, а о будущем в его финалистском смысле. Актуальная задача сегодня – переосмыслить апокалиптику на научном уровне. Принципиально важно понимание, куда идет человечество, куда идет страна в рамках этого вызова? Существует ли сейчас такое понимание у России? Существует ли такое видение на уровне государственной власти или народа? Конечно, в данном случае мы ведем разговор не о научном прогнозе, а о мифе. Но этот миф есть важнейшая составляющая исторического процесса. Нет ни одного народа, ни одной культуры, который бы ни выдвигали собственной модели, национальной версии апокалиптики. С одной стороны, выдвигался миф об исходной точке истории, о доисторическом прошлом. С другой – формулировалась мифологема об итоговом будущем. По отношению к народу он выступал как важнейший мотиватор, мобилизующий фактор движения к обозначенным футурологическим перспективам.

Видение будущего задает определенную структуру времени. Структура времени может быть различной. В отдельных культурах она носит линейный характер. Отсюда – линейная, экстраполяционная модель прогнозирования. В других культурах историческое время циклично. Если мы посмотрим на восточную мифологию, с характерной для нее идеей вечного возвращения, там обнаруживается принципиально другая, чем на Западе, структура времени и другое видение будущего. Поэтому некоторые вызовы, которые кажутся новыми в линейной модели временной развертки, в циклической модели новыми не являются. Они рассматриваются иначе – как аналогия того, что было в прошлом.

Эсхатологическая методология предполагает телеологическую заданность исторического процесса. Теория «конца истории» основывается на религиозном сознании, преломляющемся через различные вариации мифологических форм постсобытийного времени слияния земного и трансцендентного. Эсхатология основывается на представлении о существовании «смысла» исторического развития, что, в свою очередь, связывается с верой в осуществляющий через него саморефлексию трансцендентный Разум. Полемика среди эсхатологов проходит между полярными версиями «оптимистов» и «пессимистов» от истории. Последнему из направлений соответствует конспирологическая доктрина регрессивного движения, направляемого заговорщическими структурами к историческому воплощению торжества ада 1 1 Антихрист (Из истории отечественной духовности): Антология. М., 1995. .

По сути дела, столкновения России с Западом в значительной степени были столкновениями двух эсхатологических проектов. Основой расхождений служила идея, основанная на пророчестве Даниила, о последовательной смене пяти мировых царств (ассиро-вавилонского, мидо-парфянского, греко-македонского, римского и Христова). Итак, четвертое царство перед царствием Христовым – это Римская империя. Оно должно, согласно данииловской схеме, обладать двумя определяющими качествами. Во-первых, Римское царство должно быть мировым и, во-вторых, последним перед пришествием Христовым. Но Рим пал, а царствие Христово не наступило. Возникла идея о перемещении истинного Рима. Начался соответствующий спор о римском преемстве. Он перерос со временем в идеологическое столкновение двух цивилизационных систем. Либо преемник Рима – Византия, отсюда оправдана последующая проекция к Москве (как Третьему Риму) с идеей русского имперостроительства. Либо преемство к Риму имеет Запад. Империя Карла Великого, Священная Римская империя германской нации, секулярная империя Наполеона – и так вплоть до Pax Americana вписываются в эту проекцию мирового имперостроительства, восходя в своем генезисе к западному эсхатологическому проекту. Эсхатология являлась, таким образом, действенным фактором «большой политики».