Эдвард Люттвак - Стратегия Византийской империи

Поскольку нижеследующее предназначено также и для неспециалистов, я попросил двоих из их числа, а именно Энтони Харли (Harley) и Кента Карлока (Karlock), чтобы они сделали свои замечания к этому пространному тексту; я благодарен им за их нелёгкий труд, за мнения, которые я рассмотрел, и за исправления. Третьим читателем был Ханс Раузинг (Rausing), не специалист, но вдумчивый и многоязычный любитель истории, и ему я обязан ценными наблюдениями. Стивен П. Глик (Glick), согласившись прочесть текст, применил свои энциклопедические познания в военной историографии, а также проявил пристальное внимание, что наложило отпечаток на всю книгу. Кристина Кол (Col) и Джозеф Э. Люттвак (Luttwak) подготовили карты, что было нелёгкой задачей, если учесть неоднократные редактуры. Наконец, с особым удовольствием благодарю Эллис-Мэри Тэлбот (Talbot), также здесь цитируемую, директора Исследовательской библиотеки и коллекции Дамбартон-Оукс, и всегда готового оказать помощь Дэба Брауна Стюарта (Brown Stewart), библиотекаря отдела византинистики. Я, наверное, так и тянул бы с окончательным текстом, если бы не встретил Питера Джеймса Макдональда Холла (MacDonald Hall), который потребовал от меня книгу, оставив без внимания отговорки занятостью другими делами.

Когда в 395 году н. э. управление Римской империей было поделено между двумя сыновьями Феодосия I (западная часть отошла Гонорию, восточная – его брату Аркадию), едва ли кто смог бы предсказать, сколь разительно несхожими будут судьбы этих государств. Сначала западную половину империи защищали военачальники-германцы; затем они стали в ней хозяйничать; постепенно туда стало проникать всё больше и больше мигрантов-германцев, то с согласия империи, а то и без оного; наконец, она распалась на части вследствие прямых вторжений. При этом Западная империя чем дальше, тем больше теряла налоговые поступления, утрачивала контроль над территориями и своё политическое самоотождествление с Римом как таковым, так что низложение последнего римского императора Ромула Августула 4 сентября 476 г. стало всего лишь формальностью. Конечно, кое-где удавалось примениться к завоевателям, наблюдались и случаи культурной интеграции, однако новомодному представлению о почти мирной иммиграции и постепенном преображении в безмятежную «позднюю античность» противоречат подробные сведения о жестокости, разрухе и катастрофических утратах материальных удобств и культурных достижений, восполнить которые оказалось невозможно в течение целого тысячелетия (если это вообще было возможно) [1].

Совсем иной была судьба восточной части Римской империи, управлявшейся из Константинополя. По нынешнему обыкновению мы называем эту часть Римской империи Византийской, хотя для её правителей и подданных, ромеев, она была Римской и едва ли они могли отождествить себя с провинциальным Византием, древним греческим городом, который Константин в 330 г. превратил в столицу империи и в Новый Рим. Подчинив собственных военачальников-германцев и искусными манёврами сдержав гуннов Аттилы в ходе ужасного кризиса V века, уничтожившего западную часть империи, Византийская империя выработала стратегический метод, позволивший ей отражать волны завоевателей, накатывавшие одна за другой в течение более восьми веков (и то лишь по самым скромным подсчётам).

Восточная империя непрестанно подвергалась нашествиям новых и прежних врагов, появлявшихся из бескрайних евразийских степей, с Иранского плато, где находилась родина империй, со Средиземно-морского побережья и из Месопотамии, подпавшей под владычество ислама в седьмом веке, и, наконец, из стран Запада, заново набравших силу. И всё же империя не потерпела полного краха вплоть до завоевания Константинополя в 1204 г., происшедшего во время Четвёртого крестового похода; но даже после этого она вновь ожила, пусть и в значительно меньших размерах, просуществовав до окончательной победы Османов в 1453 г.

Одной только военной силы было достаточно для полной безопасности Римской империи, когда она ещё была едина и процветала, когда занимала всё побережье вокруг Средиземного моря, простираясь и значительно глубже. Умеренных налогов и набора добровольцев хватало для того, чтобы содержать флот и войско численностью около трёхсот тысяч человек [2], которые проходили постоянную тренировку в приграничных фортах и гарнизонах легионов, откуда в действующие войска могли набираться особые отряды вексилляриев (vexillationes) для подавления редких бунтов или для отражения вторжений. Но вплоть до третьего века римлянам редко приходилось сражаться для того, чтобы воспользоваться преимуществами своих вооружённых сил.